Добавить в моё избранное
27 мин, 52 сек 11797
Публицистика. Научно-популярная литература. Все. Нет, в полном вакууме девочка не росла, хотя ее родительница, как сейчас казалось бывшей рабыне, стремилась именно к этому. И все же до Нели долетали обрывки не предназначенной для нее информации. И теперь, лежа по ночам в своей комнате и вздрагивая от каждого вздоха и стона за дверью, гувернантка вспомнила все услышанное или случайно прочитанное. Кто ходит снаружи? Призраки? Зомби? Или кто похуже? Как же ей не хватало знаний… Но, может, оно и к лучшему. Ведь, имея всю нужную информацию, легко сойти с ума от страха…
Своих вещей у Нели не было. Каждый день на стуле появлялась чистая униформа: длинная, в пол, прямая юбка, кофта с высоким воротом и закрытыми рукавами, чепец на голову, обувь на высокой платформе. Всё — коричневого цвета. Спала невольная пленница в закрытой наглухо пижаме. Ни книг, ни каких-либо других носителей информации ей не предоставляли. Все общество — Артон и шипевшая на него кошка. Хозяина девушка видела не больше трех-четырех раз за все время, не считая тех двух встреч у нее в комнате, во время болезни.
Болезнь… Она прошла без последствий, будто и не было ее вовсе, хотя мать утверждала, что ее дочь может слечь с температурой от случайного чиха. Единственное, что мучило Нелю, — это частые головные боли, начинавшиеся обычно незадолго до обеда и продолжавшиеся до заката. Голова не просто болела. Нет, казалось, что по всему черепу рассыпаны пылающие угли, медленно прожигавшие насквозь и мозг, и кости, и лицо. В такие минуты девушка ненавидела свою жизнь и существ вокруг, неважно, кто сидел рядом: ластившаяся к ней кошка или вечно улыбавшийся Артон. Единственным, что спасало и хоть как-то снимало боль, было прикосновение рук ребенка. Они, постоянно холодные, практически ледяные, надежно снимали болевой синдром и возвращали в жизнь цвета. Мать когда-то называла подобную особенность организма дистонией. Может, и так, а может, ее подопечный просто нуждался в тепле, так как в доме постоянно было сыро и промозгло. Не холодно, нет, пусть и не жарко, но невыносимо сыро. Не дом, а болото. Или он стоит на болоте? Неважно. Важно только то, что мальчик своими холодными руками забирал ее боль, помогал снова любить этот жуткий мир вокруг.
Иногда Неля вспоминала об анжере. И тогда горло вполне физически схватывало удавкой, так, что девушка задыхалась, не имея возможности дышать. Что это? То самое заклятие? «Если не сделаешь, умрешь сама», -ясно слышалось ей в такие минуты. Только смерть не наступала, да и удушение проходило само собой, оставляя на шее вполне реальные синяки. Не сделаешь… Знал ли он, что рабыня не сможет совершить задуманное им? Подозревал ли, что она собьется с пути и останется в чужом, прОклятом доме на непонятно какой срок? Или просто отправил ее в пустоту, в неизвестность, придя в отчаяние от невозможности завершить дело самому? Кто знает… Но возвращаться к этому страшному мужчине Неля не хотела. Да, мужчина, которому она служила сейчас, был не менее страшен, но он, по крайней мере, не унижал ее. Пока. Она была нужна ему, как разумная игрушка для его сына, а следовательно, пока Артон привязан к ней, она будет жить… Только вот надо ли?
В тот вечер она долго стояла у своего окна, бездумно глядя на сад и золотившее его закатное солнце. Жуткий мир со своими правилами. Мир, где лето круглый год бывает только в таких оазисах, за стенами которых — вечная зима. Мир, где магия заменила нравственность и мораль. Мир, в котором может существовать и вечно улыбающийся ребенок, и та девушка, движущаяся… Мысль застопорилась, не желая двигаться дальше. В этом доме нет живых созданий, кроме нее и ее хозяев. Здесь не может быть девушек… Или? Словно прочитав ее мысли, фигура в легком платье медленно, словно ржавый механизм, подняла голову. Неля закричала и отшатнулась.
Клик. Рабыня идет по саду. Синие глаза пусты. Платье вздувается колоколом от легкого ветерка при каждом движении. Сегодня они вместе собирают фрукты. И вместе относят их в амбар.
Клик. Озверевший от безнаказанности охранник после сексуальных утех избивает безмолвную девушку. Бьет сильно, насмерть. Она уже не кричит, так, скулит, словно щенок.
Клик. Тупые молчаливые рабы сгружают очередные трупы в повозку. Синие глаза тупо смотрят в голубое небо.
Истерика накатила внезапно, словно огромная волна, смывая все накопившееся за это время напряжение. Девушка в конвульсиях билась на полу, рыдая и воя в голос. Ее тело выкручивало под разными углами, как при падучей. Зомби. Слуги-зомби. Она здесь, с ними, в одном доме. А он… Кто он тогда?
— Некромант.
Холодный безэмоциональный голос ушатом ледяной воды вылился на поврежденную психику. Неля вздрогнула последний раз и с пола, сквозь пелену слез, увидела своего хозяина. Спокойный и бездушный, он стоял рядом, наблюдая за ней.
Взмах рукой, и вот она уже на постели. Еще один — и он уселся напротив, в сотканное из воздуха кресло.
Своих вещей у Нели не было. Каждый день на стуле появлялась чистая униформа: длинная, в пол, прямая юбка, кофта с высоким воротом и закрытыми рукавами, чепец на голову, обувь на высокой платформе. Всё — коричневого цвета. Спала невольная пленница в закрытой наглухо пижаме. Ни книг, ни каких-либо других носителей информации ей не предоставляли. Все общество — Артон и шипевшая на него кошка. Хозяина девушка видела не больше трех-четырех раз за все время, не считая тех двух встреч у нее в комнате, во время болезни.
Болезнь… Она прошла без последствий, будто и не было ее вовсе, хотя мать утверждала, что ее дочь может слечь с температурой от случайного чиха. Единственное, что мучило Нелю, — это частые головные боли, начинавшиеся обычно незадолго до обеда и продолжавшиеся до заката. Голова не просто болела. Нет, казалось, что по всему черепу рассыпаны пылающие угли, медленно прожигавшие насквозь и мозг, и кости, и лицо. В такие минуты девушка ненавидела свою жизнь и существ вокруг, неважно, кто сидел рядом: ластившаяся к ней кошка или вечно улыбавшийся Артон. Единственным, что спасало и хоть как-то снимало боль, было прикосновение рук ребенка. Они, постоянно холодные, практически ледяные, надежно снимали болевой синдром и возвращали в жизнь цвета. Мать когда-то называла подобную особенность организма дистонией. Может, и так, а может, ее подопечный просто нуждался в тепле, так как в доме постоянно было сыро и промозгло. Не холодно, нет, пусть и не жарко, но невыносимо сыро. Не дом, а болото. Или он стоит на болоте? Неважно. Важно только то, что мальчик своими холодными руками забирал ее боль, помогал снова любить этот жуткий мир вокруг.
Иногда Неля вспоминала об анжере. И тогда горло вполне физически схватывало удавкой, так, что девушка задыхалась, не имея возможности дышать. Что это? То самое заклятие? «Если не сделаешь, умрешь сама», -ясно слышалось ей в такие минуты. Только смерть не наступала, да и удушение проходило само собой, оставляя на шее вполне реальные синяки. Не сделаешь… Знал ли он, что рабыня не сможет совершить задуманное им? Подозревал ли, что она собьется с пути и останется в чужом, прОклятом доме на непонятно какой срок? Или просто отправил ее в пустоту, в неизвестность, придя в отчаяние от невозможности завершить дело самому? Кто знает… Но возвращаться к этому страшному мужчине Неля не хотела. Да, мужчина, которому она служила сейчас, был не менее страшен, но он, по крайней мере, не унижал ее. Пока. Она была нужна ему, как разумная игрушка для его сына, а следовательно, пока Артон привязан к ней, она будет жить… Только вот надо ли?
В тот вечер она долго стояла у своего окна, бездумно глядя на сад и золотившее его закатное солнце. Жуткий мир со своими правилами. Мир, где лето круглый год бывает только в таких оазисах, за стенами которых — вечная зима. Мир, где магия заменила нравственность и мораль. Мир, в котором может существовать и вечно улыбающийся ребенок, и та девушка, движущаяся… Мысль застопорилась, не желая двигаться дальше. В этом доме нет живых созданий, кроме нее и ее хозяев. Здесь не может быть девушек… Или? Словно прочитав ее мысли, фигура в легком платье медленно, словно ржавый механизм, подняла голову. Неля закричала и отшатнулась.
Клик. Рабыня идет по саду. Синие глаза пусты. Платье вздувается колоколом от легкого ветерка при каждом движении. Сегодня они вместе собирают фрукты. И вместе относят их в амбар.
Клик. Озверевший от безнаказанности охранник после сексуальных утех избивает безмолвную девушку. Бьет сильно, насмерть. Она уже не кричит, так, скулит, словно щенок.
Клик. Тупые молчаливые рабы сгружают очередные трупы в повозку. Синие глаза тупо смотрят в голубое небо.
Истерика накатила внезапно, словно огромная волна, смывая все накопившееся за это время напряжение. Девушка в конвульсиях билась на полу, рыдая и воя в голос. Ее тело выкручивало под разными углами, как при падучей. Зомби. Слуги-зомби. Она здесь, с ними, в одном доме. А он… Кто он тогда?
— Некромант.
Холодный безэмоциональный голос ушатом ледяной воды вылился на поврежденную психику. Неля вздрогнула последний раз и с пола, сквозь пелену слез, увидела своего хозяина. Спокойный и бездушный, он стоял рядом, наблюдая за ней.
Взмах рукой, и вот она уже на постели. Еще один — и он уселся напротив, в сотканное из воздуха кресло.
Страница
7 из 9
7 из 9
