Полтергейст

— твердо сказал я, глотнув «беленькой».

Девятый отрицательно покачал головой.

— Они непричастны к преступлению. А убийцу должен найти ты.

-?!

— Ты теперь живешь в квартире старухи.

— Душа Агрипины Злыгостевой не упокоится, пока не будет отмщена, — ехидная рожа Восьмого исказилась фальшивой скорбью, — до тех пор эта квартира будет «нечистой» и мы не оставим тебя в покое.

— Я должен найти убийцу какой-то полоумной старухи, — мои мозги просто плавились.

— И воздать ему по заслугам, — заключил Девятый назидательно.

— Но, как и где его искать?

— Бабка расскажет тебе сама, — Восьмой заговорщически подмигнул мне.

— А где же она?

Девятый хищно оскалился:

— Завтра увидишь: мало не покажется!

Мне было забавно, интересно и страшно одновременно. Нести в душе такой эмоциональный коктейль становилось все труднее. Еще сказывалась усталость и выпитое. Комната поплыла перед глазами. Необходимо покончить со всем этим разом.

Зная, что завтра об этом пожалею, я допил водку залпом.

— Брысь, гниды! — крикнул я чертям и, засыпая, рухнул на диван.

Следующий день воздал мне сторицей. Несмотря на умственный характер моего труда, казалось, что приходится ворочать многотонные каменные глыбы. Я ощущал себя рабом, умирающим на стройке пирамиды во славу очередного долбанного фараона.

Голос совести издевательски намекал мне, что страдания обусловлены вчерашней неумеренностью в алкоголе. Я по-тихому улизнул с работы раньше и «заглушил» совесть бутылочкой пива. Стало легче, но вернулись прежние страхи: очень не хотелось возвращаться домой. Хотя вчерашний визит чертей не представлялся мне чем-то реальным. Строго говоря, я помнил вчерашний вечер несколько смутно. Выпил немного, заснул в одежде: вот и приснился кошмар. Так бывает. У меня, вообще, последнее время нервы на приделе — все из-за этого проклятого развода!

Войдя в квартиру, я включил свет везде: в прихожей, ванной, на кухне и в комнате. Никого! Вооружившись сковородкой, открыл шкаф: пусто. Я рассмеялся: до чего же примитивные страхи могут довести образованного человека!

Контрастный душ — то, что поможет мне принять форму. Удивительно, но вода из крана шла хорошим напором: удобство не регулярное в этом районе города. Я долго, с наслаждением, нежился под тугими струями жидкости.

Внезапно из-за стены донесся истошный женский визг: «Помогите! Убивают!»

Едва прикрывшись полотенцем, на непослушных ногах, я прокрался в комнату.

В тусклом свете единственной лампочки было видно, что все кругом залито алым. Пол, стены, нехитрая мебель: отовсюду стекала свежая кровь. Меня помутило, и я осел на дверной косяк. Руки бессильно опустили полотенце. На полу был небольшой трупик седой старушки. Она лежала на животе, раскинув руки. Из ее затылка торчал топор.

Я закрыл глаза. Тишина. Мысли путались. Нет. Все происходящее просто невозможно!

Кап, кап: где-то капала кровь. Наверное, со стола.

Топ. Тишина. Топ. Что это? Жуткий страх словно приморозил мои веки.

Топ, топ.

Я открыл глаза. Трупа на полу не было.

Топ, топ: старуха медленно шагала ко мне, огибая стол. Ее синие опухшие руки тянулись к моему горлу. Из мертвой головы торчал топор. Лицо убитой искажала маска боли.

— Нинка Хомякова, — голос старухи был хриплым и даже каким-то булькающим, — меня убила Нинка Хомякова!

— Но я, ни в чем не виноват, — прошептал я, вжимаясь в стену.

— Теперь тебя изведу! — старуха оскалила гнилые зубы.

Ее мертвые руки почти схватили меня, но я пригнулся и выскочил в прихожую. О том, чтобы вернуться за одеждой не было и речи. Впрыгнув в ботинки, я сорвал с вешалки куртку и вылетел на лестничную площадку. Скорее на улицу!

— Изведу! Изведу-у-у! — неслось мне вслед, пока дверь в квартиру не захлопнул сквозняк.

Я четко решил, что домой больше не вернусь. Переночевать можно будет у Сашки — закадычного друга.

Меня никто не преследовал, лишь подгоняли собственные страхи. Я бегом преодолел несколько автобусных остановок, отделявших меня от Сашкиного дома. На улице было темно и дождливо; поэтому редкие прохожие не обращали внимания на мой вид. Я был сильно возбужден и не чувствовал холода, несмотря на отсутствие брюк и белья. Длина куртки, к счастью, не позволила мне ничего отморозить.

Мой друг был одиноким учителем истории, «улетевшим» по Древнему Риму. Он флегматично осмотрел меня и, без лишних вопросов, запустил к себе. Отогрев тело в горячей ванной, я получил от Сашки брюки, рубашку и носки. Мою душу, друг отогрел горячим чаем и, конечно, коньяком.

Он, без удивления, выслушал рассказ о моей беде. После третьей стопки Сашка вызвался сопровождать меня завтра в мою квартиру. Какой все-таки удивительный народ эти историки: в каждом живет свой Индиана Джонс!