Лиза сидела на веранде и рассматривала слизняка. Слизняк был огромный, тигрово-зелёный и двигался по столу с неторопливым достоинством. Такие слизни бывают только в прибрежных посёлках, где вся жизнь течёт размеренно и не спеша.
Добавить в моё избранное
27 мин, 13 сек 15263
Именно этой размеренности ей, Лизе, и недоставало в напрочь лишённом воздуха мегаполисе. За неспешностью и гармонией она со своим парнем Геной приехала сюда, в крошечный пригород курортного центра, и теперь вовсю наслаждалась общением с природой.
Слизняк полз и полз, огибая чашку с остывшим кофе. Южная ночь дышала прохладой — сентябрь давал о себе знать. Немногочисленные бабочки с похвальным упорством бились в фонарное стекло, отбрасывая пляшущие тени на стол, слизняка и саму Лизу.
На лестнице сзади послышалось какое-то шкрябанье. Лиза обернулась — так и есть, опять та самая собака! Безродная дворняга шла за Лизой и Геной от самого пляжа, увязавшись по необъяснимой причине. Топанье ногами и крики не произвели на пса впечатления. Дворняга вместе с ними вошла на территорию санатория и затерялась где-то в кустах. А теперь, с наступлением темноты, зачем-то забралась на второй этаж коттеджа и, рискуя быть обнаруженной и вышвырнутой за шкирку, вышла на веранду в круг света.
— Чего тебе, пёс? — Лиза отвлеклась от слизняка и посмотрела на собаку.
Дворняга являла собой достаточно жалкое зрелище. Некогда пышный хвост был ободран и торчал полуголым огрызком. Огрызок ходил ходуном — пёс явно хотел подружиться. На голове собаки зияла жёлтая гноящаяся рана. Глаза глядели умоляюще.
— Покормить тебя нечем, — Лиза недвусмысленно кивнула на стол, — вряд ли ты пьёшь кофе.
Дворняга подошла ещё ближе и улеглась в метре от Лизы, повернув голову в сторону лестницы. И в тот же миг раздался вой.
Выла не собака — определённо, нет. Так выть не могут ни собаки, ни волки. Ни одно животное не способно исторгнуть из себя такие звуки. Это был не вопль раненого зверя и не предсмертный крик умирающего — но всё вместе и что-то ещё, что-то не звериное и не человеческое.
Дворняга, подняв уши, круглыми глазами уставилась в сторону леса. Из коттеджа на веранду вышел Гена, но не успел ничего спросить. Вой продолжался, казалось, он раздаётся совсем рядом, за стеной, и где-то далеко в горах ему ответили собаки. Лиза, вцепившись в стол, с ужасом слушала.
Жуткая перекличка голосов продолжалась недолго — вой оборвался, и собаки замолкли вместе с ним.
— Что это? — прошептала Лиза.
Гена, вооружившись мощным фонарём, подошёл к лестнице.
Эта лестница, ведущая на второй этаж, соединяла два отдельно стоящих коттеджных строения. Промежуточный пролёт её выходил на низенький заборчик, за которым начинался настоящий дикий лес. В дневное время с этого прилёта можно было разглядеть абрисы гор, полускрытые за стенами деревьев. Но сейчас, ночью, сразу за лестницей забор проваливался в темноту.
Фонарь высветил чёрные силуэты сосен, густо увитые плющом. Кожистые листья ползучих растений покрывали землю сплошным ковром, обильно усеянным мусором. Луч фонаря метался из стороны в сторону, но высвечивал только бесчисленные ветви, кроны и стволы, уходящие основанием куда-то в толщу обёрток и битых бутылок. Одиноко блеснул красный осенний листок.
— Метров двадцать, — уверенно сказал Гена, — дальше не добивает. Не видно ничего.
Лиза наконец отпустила спасительный стол и приблизилась. Где-то в ногах тёрлась, повизгивая, дворняга.
Они постояли пару минут, вглядываясь в темноту и шаря фонарём по лесу. Вой не повторялся.
— Ушло, наверное, — неопределённо сказала Лиза, не уточняя, что именно ушло.
Слизняк тоже успел смыться, и заняться стало решительно нечем. Пёс, уставший от бессмысленного ожидания, ссыпался по лестнице вниз и зашуршал в кустах под коттеджем.
Слева тускло светились огни у входа в главный корпус. Над крышей веранды развернулось высокое чистое небо с крупными звёздами и без следа луны. В корпусе все уже спали — только дежурный за стеклянной дверью, поклёвывая носом, силился бороться с дремотой.
— Как думаешь, слышали? — Гена кивнул на корпус, имея в виду постояльцев.
Ответить Лиза не успела. Дворняга внизу отчаянно зашебуршала и вдруг звонко, со взрыкиванием и подтявкиванием, залаяла. Попав в луч фонаря, пёс успокоился и поднял морду, преданно замолотив хвостом. Гена посветил дальше, но дорожки были пусты. Никого не обнаружилось ни в кустах, ни среди многочисленных цветников, ни в тёмных виноградных беседках. Тропинка к летней кухне оказалась усеяна опавшими листьями.
— На кошку, скорее всего, — Гена выключил фонарь и подхватил свою кружку, — пошли спать.
В коттедже Лиза почувствовала, как страх начинает уходить. Было что-то необъяснимо жуткое в том, чтобы стоять напротив тёмного провала и ощущать всей кожей, как таращится на тебя лес, и где-то в его глубине, прищурив жёлтые глаза, возможно, готовится к прыжку нечто…
Нечто, нацелившееся на тебя.
Думать об этом не хотелось, и девушка нырнула в спасительные объятия кровати. В окно сочилась темнота, но запертая на ключ железная дверь вселяла уверенность.
Слизняк полз и полз, огибая чашку с остывшим кофе. Южная ночь дышала прохладой — сентябрь давал о себе знать. Немногочисленные бабочки с похвальным упорством бились в фонарное стекло, отбрасывая пляшущие тени на стол, слизняка и саму Лизу.
На лестнице сзади послышалось какое-то шкрябанье. Лиза обернулась — так и есть, опять та самая собака! Безродная дворняга шла за Лизой и Геной от самого пляжа, увязавшись по необъяснимой причине. Топанье ногами и крики не произвели на пса впечатления. Дворняга вместе с ними вошла на территорию санатория и затерялась где-то в кустах. А теперь, с наступлением темноты, зачем-то забралась на второй этаж коттеджа и, рискуя быть обнаруженной и вышвырнутой за шкирку, вышла на веранду в круг света.
— Чего тебе, пёс? — Лиза отвлеклась от слизняка и посмотрела на собаку.
Дворняга являла собой достаточно жалкое зрелище. Некогда пышный хвост был ободран и торчал полуголым огрызком. Огрызок ходил ходуном — пёс явно хотел подружиться. На голове собаки зияла жёлтая гноящаяся рана. Глаза глядели умоляюще.
— Покормить тебя нечем, — Лиза недвусмысленно кивнула на стол, — вряд ли ты пьёшь кофе.
Дворняга подошла ещё ближе и улеглась в метре от Лизы, повернув голову в сторону лестницы. И в тот же миг раздался вой.
Выла не собака — определённо, нет. Так выть не могут ни собаки, ни волки. Ни одно животное не способно исторгнуть из себя такие звуки. Это был не вопль раненого зверя и не предсмертный крик умирающего — но всё вместе и что-то ещё, что-то не звериное и не человеческое.
Дворняга, подняв уши, круглыми глазами уставилась в сторону леса. Из коттеджа на веранду вышел Гена, но не успел ничего спросить. Вой продолжался, казалось, он раздаётся совсем рядом, за стеной, и где-то далеко в горах ему ответили собаки. Лиза, вцепившись в стол, с ужасом слушала.
Жуткая перекличка голосов продолжалась недолго — вой оборвался, и собаки замолкли вместе с ним.
— Что это? — прошептала Лиза.
Гена, вооружившись мощным фонарём, подошёл к лестнице.
Эта лестница, ведущая на второй этаж, соединяла два отдельно стоящих коттеджных строения. Промежуточный пролёт её выходил на низенький заборчик, за которым начинался настоящий дикий лес. В дневное время с этого прилёта можно было разглядеть абрисы гор, полускрытые за стенами деревьев. Но сейчас, ночью, сразу за лестницей забор проваливался в темноту.
Фонарь высветил чёрные силуэты сосен, густо увитые плющом. Кожистые листья ползучих растений покрывали землю сплошным ковром, обильно усеянным мусором. Луч фонаря метался из стороны в сторону, но высвечивал только бесчисленные ветви, кроны и стволы, уходящие основанием куда-то в толщу обёрток и битых бутылок. Одиноко блеснул красный осенний листок.
— Метров двадцать, — уверенно сказал Гена, — дальше не добивает. Не видно ничего.
Лиза наконец отпустила спасительный стол и приблизилась. Где-то в ногах тёрлась, повизгивая, дворняга.
Они постояли пару минут, вглядываясь в темноту и шаря фонарём по лесу. Вой не повторялся.
— Ушло, наверное, — неопределённо сказала Лиза, не уточняя, что именно ушло.
Слизняк тоже успел смыться, и заняться стало решительно нечем. Пёс, уставший от бессмысленного ожидания, ссыпался по лестнице вниз и зашуршал в кустах под коттеджем.
Слева тускло светились огни у входа в главный корпус. Над крышей веранды развернулось высокое чистое небо с крупными звёздами и без следа луны. В корпусе все уже спали — только дежурный за стеклянной дверью, поклёвывая носом, силился бороться с дремотой.
— Как думаешь, слышали? — Гена кивнул на корпус, имея в виду постояльцев.
Ответить Лиза не успела. Дворняга внизу отчаянно зашебуршала и вдруг звонко, со взрыкиванием и подтявкиванием, залаяла. Попав в луч фонаря, пёс успокоился и поднял морду, преданно замолотив хвостом. Гена посветил дальше, но дорожки были пусты. Никого не обнаружилось ни в кустах, ни среди многочисленных цветников, ни в тёмных виноградных беседках. Тропинка к летней кухне оказалась усеяна опавшими листьями.
— На кошку, скорее всего, — Гена выключил фонарь и подхватил свою кружку, — пошли спать.
В коттедже Лиза почувствовала, как страх начинает уходить. Было что-то необъяснимо жуткое в том, чтобы стоять напротив тёмного провала и ощущать всей кожей, как таращится на тебя лес, и где-то в его глубине, прищурив жёлтые глаза, возможно, готовится к прыжку нечто…
Нечто, нацелившееся на тебя.
Думать об этом не хотелось, и девушка нырнула в спасительные объятия кровати. В окно сочилась темнота, но запертая на ключ железная дверь вселяла уверенность.
Страница
1 из 8
1 из 8
