Добавить в моё избранное
26 мин, 57 сек 1667
Точно по щелчку выключателя, погас свет, спереди что-то треснуло, лязгнуло и лопнуло, как от действия взрывчатки, далее какие-то объекты массово повалились с потолка с глухим стуком. Не успев среагировать, я поддался вперёд и свалился на пол.
Вагон подпрыгнул, налетев на какое-то препятствие колёсами, задребезжал внутренностями и, наконец, встал как вкопанный, издав железом протяжный вздох. Меня ядром метнуло вбок, и я больно приложился лбом о металлическую основу соседней лавки. Кульминационно трагично попадали осколки стёкол, не успевшие отвалиться ранее. Меня в последний раз дёрнуло, муть заползла через ничего не видящие глаза и отключила сознание.
Лампы вновь работали, но очень тускло. Не слышалось обычное урчание, которое часто издавали составы старых поколений при полной остановке. Ещё пребывая в состоянии шока, я осторожно поднялся, помотал головой, отряхнулся, потрогал тыльной стороной ладони разбитый лоб: кожу я содрал достаточно серьёзно, однако кровь запеклась и уже перестала идти. Также гудела голова, тем не менее в целом ощущал я себя нормально, мог передвигаться в обыкновенном темпе.
Я решил осмотреться, и зрелище перед глазами предстало жуткое. Всю переднюю часть вагона словно разрезали огромным ножом и завалили кусками бетона различных размеров. Сдвинуть их в одиночку представлялось неосуществимым. Следующего вагона увидеть не удалось: громадная куча начиналась с прорванной крыши и кончалась в пробитом полу. Девушка со сломанным каблуком лежала на спине, уставившись стеклянными глазами вверх: один из булыжников пробил ей затылок. Я обернулся, и там меня ждало не лучшее зрелище. Мужчина в кепке спокойно продолжал сидеть на своём месте. Правда, теперь из-под его ключицы торчала окровавленная арматурина, вылезшая из корпуса и пробившая сиденье вместе с живым человеком. Изо рта несчастного медленно текла багровая струйка, и по неестественно бледному цвету кожи стало ясно, что мужчина тоже скончался. За трупом, в десяти метрах, всю середину метрополитеновского транспорта завалило гигантской кучей из смеси земли и тех же бетонных блоков. Я остался единственным выжившим в этом вагоне, да к тому же заблокированным с обеих сторон.
Данная часть состава в общем оказалась сильно повреждена. Оказались выбитыми все стёкла в окнах. Тут и там виднелись дыры всяческих габаритов, во многих местах металлическая конструкция необратимо исказилась, будто вагон пропустили через мясорубку или пресс невероятных размеров. Всё оказалось в пыли, земле, песке и мелких камешках. Несмотря на широкий масштаб аварии, сам вагон стоял прямо и, кажется, не сошёл с рельсов. Я попытался воспользоваться прибором связи, чтобы соединиться с машинистом, но настенная коробочка упорно не откликалась. Попробовав другую, я осознал, что обе они вышли из строя.
«Вне всяческих сомнений, это обрушение туннеля, — заключил я. — Я жив, и это самое главное. Причины всей это катавасии выясню после. Сейчас лишь остаётся ждать спасателей. Такую катастрофу диспетчеры и остальной персонал метро заметили бы сразу. Самое страшно уже позади»…
От «Планерной» до «Тушинской» было передвигаться примерно пять минут. От конечной станции я двинулся ровно в пол десятого вечера, по моим подсчетам, инцидент произошёл где-то в девять часов тридцать четыре минуты. Я достал смартфон, который за несколько секунд до столкновения с неизвестным успел убрать в карман джинсов, и щёлкнул по кнопке включения. Вместо имени сотового оператора прорисовывалась надпись «Нет сети». Часы на экране показывали ровно полночь. Из-за этого я впал в небольшой ступор.
«Столько я находился в отключке? И сколько же они нас откапывают? Два с половиной часа прошло… В составе наверняка полно тех, кто попал под завалы, тех, кто тяжело ранен и истекает кровью. Неужели настолько серьёзное и капитальное обрушение? Чувствую, подождать ещё придётся».
«Подождать» было мягко сказано. Я передвинул ползунок яркости экрана смартфона на минимум на всякий случай ради экономии энергии и просто стал ждать, усевшись на грязном сиденье. Прошло полчаса, затем ещё — четверть часа. Мёртвая тишина и однообразие обстановки начинали действовать мне на нервы. Нет, я не боялся лежащих рядом со мной тел погибших, однако нахождение в этом образовавшемся склепе на двоих угнетала разум и душу. В конце концов, устав надеяться на приход спасателей, я подошёл к правым начальным дверям. В середине они выгнулись наружу, образуя отверстие, через которое спокойно смог бы выбраться взрослый человек. Оставив сумку в вагоне, я присел и аккуратно спрыгнул на пол туннеля. Сбегал назад, думая отыскать проход или лаз в завале, переместился вперёд, в обоих местах заглянул под колёса — тщетно! И тут, и там завалы перекрывали туннель по всей высоте, по краям полностью облепляя вагон. Я оказался в тупике, выбраться самостоятельно из которого представлялось маловероятным.
Внезапно откуда-то с боку подул пронизывающий холодный ветерок.
Вагон подпрыгнул, налетев на какое-то препятствие колёсами, задребезжал внутренностями и, наконец, встал как вкопанный, издав железом протяжный вздох. Меня ядром метнуло вбок, и я больно приложился лбом о металлическую основу соседней лавки. Кульминационно трагично попадали осколки стёкол, не успевшие отвалиться ранее. Меня в последний раз дёрнуло, муть заползла через ничего не видящие глаза и отключила сознание.
Лампы вновь работали, но очень тускло. Не слышалось обычное урчание, которое часто издавали составы старых поколений при полной остановке. Ещё пребывая в состоянии шока, я осторожно поднялся, помотал головой, отряхнулся, потрогал тыльной стороной ладони разбитый лоб: кожу я содрал достаточно серьёзно, однако кровь запеклась и уже перестала идти. Также гудела голова, тем не менее в целом ощущал я себя нормально, мог передвигаться в обыкновенном темпе.
Я решил осмотреться, и зрелище перед глазами предстало жуткое. Всю переднюю часть вагона словно разрезали огромным ножом и завалили кусками бетона различных размеров. Сдвинуть их в одиночку представлялось неосуществимым. Следующего вагона увидеть не удалось: громадная куча начиналась с прорванной крыши и кончалась в пробитом полу. Девушка со сломанным каблуком лежала на спине, уставившись стеклянными глазами вверх: один из булыжников пробил ей затылок. Я обернулся, и там меня ждало не лучшее зрелище. Мужчина в кепке спокойно продолжал сидеть на своём месте. Правда, теперь из-под его ключицы торчала окровавленная арматурина, вылезшая из корпуса и пробившая сиденье вместе с живым человеком. Изо рта несчастного медленно текла багровая струйка, и по неестественно бледному цвету кожи стало ясно, что мужчина тоже скончался. За трупом, в десяти метрах, всю середину метрополитеновского транспорта завалило гигантской кучей из смеси земли и тех же бетонных блоков. Я остался единственным выжившим в этом вагоне, да к тому же заблокированным с обеих сторон.
Данная часть состава в общем оказалась сильно повреждена. Оказались выбитыми все стёкла в окнах. Тут и там виднелись дыры всяческих габаритов, во многих местах металлическая конструкция необратимо исказилась, будто вагон пропустили через мясорубку или пресс невероятных размеров. Всё оказалось в пыли, земле, песке и мелких камешках. Несмотря на широкий масштаб аварии, сам вагон стоял прямо и, кажется, не сошёл с рельсов. Я попытался воспользоваться прибором связи, чтобы соединиться с машинистом, но настенная коробочка упорно не откликалась. Попробовав другую, я осознал, что обе они вышли из строя.
«Вне всяческих сомнений, это обрушение туннеля, — заключил я. — Я жив, и это самое главное. Причины всей это катавасии выясню после. Сейчас лишь остаётся ждать спасателей. Такую катастрофу диспетчеры и остальной персонал метро заметили бы сразу. Самое страшно уже позади»…
От «Планерной» до «Тушинской» было передвигаться примерно пять минут. От конечной станции я двинулся ровно в пол десятого вечера, по моим подсчетам, инцидент произошёл где-то в девять часов тридцать четыре минуты. Я достал смартфон, который за несколько секунд до столкновения с неизвестным успел убрать в карман джинсов, и щёлкнул по кнопке включения. Вместо имени сотового оператора прорисовывалась надпись «Нет сети». Часы на экране показывали ровно полночь. Из-за этого я впал в небольшой ступор.
«Столько я находился в отключке? И сколько же они нас откапывают? Два с половиной часа прошло… В составе наверняка полно тех, кто попал под завалы, тех, кто тяжело ранен и истекает кровью. Неужели настолько серьёзное и капитальное обрушение? Чувствую, подождать ещё придётся».
«Подождать» было мягко сказано. Я передвинул ползунок яркости экрана смартфона на минимум на всякий случай ради экономии энергии и просто стал ждать, усевшись на грязном сиденье. Прошло полчаса, затем ещё — четверть часа. Мёртвая тишина и однообразие обстановки начинали действовать мне на нервы. Нет, я не боялся лежащих рядом со мной тел погибших, однако нахождение в этом образовавшемся склепе на двоих угнетала разум и душу. В конце концов, устав надеяться на приход спасателей, я подошёл к правым начальным дверям. В середине они выгнулись наружу, образуя отверстие, через которое спокойно смог бы выбраться взрослый человек. Оставив сумку в вагоне, я присел и аккуратно спрыгнул на пол туннеля. Сбегал назад, думая отыскать проход или лаз в завале, переместился вперёд, в обоих местах заглянул под колёса — тщетно! И тут, и там завалы перекрывали туннель по всей высоте, по краям полностью облепляя вагон. Я оказался в тупике, выбраться самостоятельно из которого представлялось маловероятным.
Внезапно откуда-то с боку подул пронизывающий холодный ветерок.
Страница
2 из 8
2 из 8
