Добавить в моё избранное
26 мин, 57 сек 1671
К боязни неприятно давящей на сердце темноты, психологическому стрессу и небольшому физическому недомоганию, перенесённым после аварии, быстро стали добавляться обречённость и отчаяние. Кулаки до боли сжимались, хотелось провалиться сквозь землю. Я чуть ли не бегом вернулся назад, дотрагивался руками и ногами до начерченного на полу рисунка, даже один раз сел на чёрную звезду, постаравшись уместить всё тело в пределы круга. Всё оказалось тщетно. Я оставался на том же месте.
«Проклятая пентаграмма, всё из-за неё! — в моральном изнеможении подумал я. — Сразу я ощутил, что что-то произошло. Не надо было вовсе прикасаться к ней! Вот зачем я только покинул поезд?!»
Однако кроме того обстоятельства, что я попал в параллельный мир, где остался сам по себе, без какой-либо помощи со стороны, стало приписываться ещё одно. Запах. Запах, который я не сразу заметил, выйдя из туалета. Запах ржавого железа. Казалось, им пропиталось всё, он поразил каждый миллиметр окружающего пространства. Проржавели решётки на входе в туалет, проржавели рельсы. Везде покрылся ржавчиной металлический каркас, укреплявший круглый свод туннеля. Заржавел неработающий светофор, выхватываемый светом из фонарика моего смартфона. Между шпал и по краям тоннеля лежали приличные кучи ржавчины, местами своей высотой доходившие до щиколотки. Я начал опасаться, что крупные частицы ржавчины могут проникнуть в мою дыхательную систему, а поэтому без промедлений снял футболку, имевшуюся под толстовкой, разорвал её и сделал себе бандану на нижнюю часть лица. Наверное, идеальнее было бы смочить её жидкостью, но под рукой, к сожалению, не имелось ни капли воды. Испорченную футболку я натянул обратно.
Самым плохим оказалось не то, что я переместился между вселенными. Так как я смог отыскать газету на русском языке, значит, я оказался снова в России, в которой проживали русские люди. Не являлось также важным, кому принадлежала эта колея — общей системе гражданской подземки или правительственному секретному метро. Стал очевидным тот факт, что объект, на который я угодил, давным-давно забросили. Из-за этой неестественной противной ржавчины ни одно метро мира не смогло бы функционировать адекватно. В пустом покинутом месте мои шансы на выживание резко уменьшались. Мне требовалось место, в котором можно было бы спокойно попить, поесть, поспать и справить естественные потребности. Мне следовало найти людей, которые не дали бы мне пропасть одному.
Неиспользуемую подземку надо было покинуть без промедлений.
Особым выбором я не обладал. Как гангстер из трущоб, в бандане, я двинулся налево, рассчитывая только на свой смарфтон. Ни разу мне не попадались предметы, из которых можно было бы сделать приличное огниво. Иконка аккумулятора показывала 70 % зарядки. Оставалось надеяться, что этого хватит на всё необходимое время пути.
Шёл я нестерпимо долго по, казалось, бесконечному туннелю. Внезапно я ощутил шестым чувством, что будто пересёк некую линию разграничения, за которую заходить запрещалось. Фонарик телефона почти полностью прекратил рассеивать мрак, освещёнными продолжали оставаться лишь четверть метра впереди меня. В глазах помутнело, словно в них брызнули жидким клеем. Виски стали пульсировать, в голове начало гудеть, точно в черепной коробке у меня включили мощный вентилятор. Краем уха я начал улавливать шелестение, плавно переходившее в неразличимый шёпот на непонятном, искажённом языке. Зачесалось в носу, раздражилось горло, но я боялся раскашляться и тем самым нарушить наэлектризованную тишину. Шёпот значительно усиливался, постепенно становясь постоянным фоном вокруг. Фонарик мигал в таком темпе, будто подавал сигнал «SOS». Я был уверен, что если пройду ещё десяток шагов, то мой мозг расплавится и выльется через уши серым киселём. «Нельзя сюда, нужно разворачиваться, — тревожно заголосило подсознание. — Нужно идти назад, иначе останусь тут навсегда. Здесь смерть. Здесь повсюду смерть»…
Как пьяный, я развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился назад. Через пять шагов фонарик заработал нормально. Когда я пересёк половину до этого пройдённой дороги, мерзкий шёпот начал затихать. Когда я достиг решётки, стоявшей перед входом в туалет, уже не слышались никакие зудящие голоса. Зрение и дыхание восстановились, мозг остыл, словно горячий пирог, вынесенный в Антарктическую пустыню. Нет, и речи не было о том, чтобы возвратиться в ту аномальную зону. Имелся ли у неё конец или нет, я никогда бы не смог узнать. В любом случае я понял, что и в той стороне меня ждёт непроходимый тупик. Я решил воспользоваться последней возможностью — попытать счастья, направившись направо. К моему удивлению, начало светать. Я поморщился и, полный недоверия, постарался разглядеть находящееся впереди. Проплыл очередной наземный светофор. Туннель мигом оборвался, и я вышел на станцию, освещаемую слабым солнцем через широкий пролом сквозь весь потолок.
Честное слово, станция меня особо не поразила.
«Проклятая пентаграмма, всё из-за неё! — в моральном изнеможении подумал я. — Сразу я ощутил, что что-то произошло. Не надо было вовсе прикасаться к ней! Вот зачем я только покинул поезд?!»
Однако кроме того обстоятельства, что я попал в параллельный мир, где остался сам по себе, без какой-либо помощи со стороны, стало приписываться ещё одно. Запах. Запах, который я не сразу заметил, выйдя из туалета. Запах ржавого железа. Казалось, им пропиталось всё, он поразил каждый миллиметр окружающего пространства. Проржавели решётки на входе в туалет, проржавели рельсы. Везде покрылся ржавчиной металлический каркас, укреплявший круглый свод туннеля. Заржавел неработающий светофор, выхватываемый светом из фонарика моего смартфона. Между шпал и по краям тоннеля лежали приличные кучи ржавчины, местами своей высотой доходившие до щиколотки. Я начал опасаться, что крупные частицы ржавчины могут проникнуть в мою дыхательную систему, а поэтому без промедлений снял футболку, имевшуюся под толстовкой, разорвал её и сделал себе бандану на нижнюю часть лица. Наверное, идеальнее было бы смочить её жидкостью, но под рукой, к сожалению, не имелось ни капли воды. Испорченную футболку я натянул обратно.
Самым плохим оказалось не то, что я переместился между вселенными. Так как я смог отыскать газету на русском языке, значит, я оказался снова в России, в которой проживали русские люди. Не являлось также важным, кому принадлежала эта колея — общей системе гражданской подземки или правительственному секретному метро. Стал очевидным тот факт, что объект, на который я угодил, давным-давно забросили. Из-за этой неестественной противной ржавчины ни одно метро мира не смогло бы функционировать адекватно. В пустом покинутом месте мои шансы на выживание резко уменьшались. Мне требовалось место, в котором можно было бы спокойно попить, поесть, поспать и справить естественные потребности. Мне следовало найти людей, которые не дали бы мне пропасть одному.
Неиспользуемую подземку надо было покинуть без промедлений.
Особым выбором я не обладал. Как гангстер из трущоб, в бандане, я двинулся налево, рассчитывая только на свой смарфтон. Ни разу мне не попадались предметы, из которых можно было бы сделать приличное огниво. Иконка аккумулятора показывала 70 % зарядки. Оставалось надеяться, что этого хватит на всё необходимое время пути.
Шёл я нестерпимо долго по, казалось, бесконечному туннелю. Внезапно я ощутил шестым чувством, что будто пересёк некую линию разграничения, за которую заходить запрещалось. Фонарик телефона почти полностью прекратил рассеивать мрак, освещёнными продолжали оставаться лишь четверть метра впереди меня. В глазах помутнело, словно в них брызнули жидким клеем. Виски стали пульсировать, в голове начало гудеть, точно в черепной коробке у меня включили мощный вентилятор. Краем уха я начал улавливать шелестение, плавно переходившее в неразличимый шёпот на непонятном, искажённом языке. Зачесалось в носу, раздражилось горло, но я боялся раскашляться и тем самым нарушить наэлектризованную тишину. Шёпот значительно усиливался, постепенно становясь постоянным фоном вокруг. Фонарик мигал в таком темпе, будто подавал сигнал «SOS». Я был уверен, что если пройду ещё десяток шагов, то мой мозг расплавится и выльется через уши серым киселём. «Нельзя сюда, нужно разворачиваться, — тревожно заголосило подсознание. — Нужно идти назад, иначе останусь тут навсегда. Здесь смерть. Здесь повсюду смерть»…
Как пьяный, я развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился назад. Через пять шагов фонарик заработал нормально. Когда я пересёк половину до этого пройдённой дороги, мерзкий шёпот начал затихать. Когда я достиг решётки, стоявшей перед входом в туалет, уже не слышались никакие зудящие голоса. Зрение и дыхание восстановились, мозг остыл, словно горячий пирог, вынесенный в Антарктическую пустыню. Нет, и речи не было о том, чтобы возвратиться в ту аномальную зону. Имелся ли у неё конец или нет, я никогда бы не смог узнать. В любом случае я понял, что и в той стороне меня ждёт непроходимый тупик. Я решил воспользоваться последней возможностью — попытать счастья, направившись направо. К моему удивлению, начало светать. Я поморщился и, полный недоверия, постарался разглядеть находящееся впереди. Проплыл очередной наземный светофор. Туннель мигом оборвался, и я вышел на станцию, освещаемую слабым солнцем через широкий пролом сквозь весь потолок.
Честное слово, станция меня особо не поразила.
Страница
5 из 8
5 из 8
