Андрей Семёнович Пахолков грузно сошёл со ступенек вологодского автовокзала, направляясь к своему автобусу. Несмотря на то, что автобус уже давно стоял на остановке, пассажиры всё ещё толпились у закрытых дверей, ожидая водителя.
Добавить в моё избранное
13 мин, 40 сек 3710
А тот, досадуя, что именно его отправили в такой долгий рейс, сначала не особенно торопился забрать путёвку в кабинете администрации, затем, так же не торопясь, пошёл к автобусу, захватив из зала ожидания вокзала бесплатную рекламную газетёнку. Помимо неинтересных ему объявлений о ремонте и продаже автомобилей там были ещё анекдоты на темы машин и вождения. Надо же хоть немного поднять настроение перед дальней дорогой?
Поглядев на старый красно-чёрный венгерский «Икарус», который ему выдали на этот раз, Андрей Семёнович ещё больше приуныл. Проведя уже более двадцати лет за рулём, он, конечно же, накатал много километров на автобусах этого класса, но это раньше! Сейчас «Икарусы» посылали, например, до Грязовца, Сокола, на худой конец Череповца, но тут же предстояло проехать 450 км! Это же девять с половиной часов пути! Ведь есть же в запасе списанные японские и немецкие автобусы, которые администрация скупила по дешёвке и теперь старается выдать за новые. Несмотря на их старость они комфортабельнее большинства новых российских. Хорошо хоть «ЛиАз» не дали…
Пахолков открыл дверь, зашёл внутрь и тут же закрыл её за собой, оставив ни в чём не повинных пассажиров мокнуть под накрапывающим дождиком в ожидании контролёра. Стоило ему только снять ветровку и повесить её за водительское кресло, как в дверях автовокзала показалась синяя униформа Марины Петровны. Надо же какую бабушку отправили его провожать, подстать автобусу. Как только она подошла, водитель открыл дверь. И почти сразу же включил печку. В свои пятьдесят лет он что-то стал чувствителен к сквознякам. Несмотря на начало октября, уже было довольно прохладно. Будь на небе солнце, в эти десять-двенадцать градусов тепла Андрей Семёнович чувствовал бы себя вполне комфортно, но вот когда такой ветер, и дождь, и слякоть… Мерзкая погодка, одним словом. Кондуктор тем временем начала проверять билеты, подслеповато рассматривая каждый. Она делала это так долго и тщательно, что Пахолков даже искренне посочувствовал пассажирам. Отогнав эти не свойственные ему мысли, водитель попытался втиснуть себя между рулём и спинкой кресла. В такие моменты он начинал задумываться, а не злоупотребляет ли он пивом? К счастью, такие моменты были весьма краткими, в остальное же время Андрея Семёновича вполне устраивали его сто восемь килограммов при метре семидесяти шести роста.
В то время как водитель заполнял собой своё кресло, в салон начали заходить пассажиры. Как всегда первые забежали две бабушки, одна в фиолетовой болоньевой куртке, вторая — в серой. Эти спешили, несмотря на то, что автобус даже и не собирался трогаться, и у них были гарантированные места по билетам. За ними зашёл молодой мужик в чёрной косухе, с каплями наушников в ушах. У него были коротко стриженные очень светлые волосы, поэтому издалека он казался лысым. Затем зашли мужчина с ворчащей женщиной и маленькой девочкой, наверное, семья. Потом были несколько мужчин и женщин, парочка молодых людей, сразу же забравшихся на последние сиденья, и цокающая каблучками дамочка с фокстерьером. Пахолков раздражённо цыкнул: не любил он этих гавкающих созданий у себя в машине. То ли дело кошки. Хотя, если попадётся какая особо мяукающая — тоже свет туши. Лучше чтобы вообще никакой живности в автобусе не было.
Андрей Семёнович потёр давно небритый подбородок и нажал кнопку закрытия двери. Со второго раза ей удалось прижаться плотно. Пятясь от остановки, водитель заметил, как Петровна перекрестила удаляющийся автобус. Глупый жест, Пахолков не верил в Бога, так же как и в инопланетян, привидений и прочую фантастическую чушь. Он глянул на приборную панель, на часы. 9:20 утра. Весьма, надо сказать, промозглого утра. Говорят, что уезжать в дождь — хорошая примета. Но Пахолков относился к приметам так же как к Богу.
Автобус неторопливо перебирал шинами по мокрому асфальту, иногда переваливаясь на выбоинах. Он выбирался на северо-восток, на дорогу, ведущую на Тотьму. Мотор урчал ровно, по крайней мере, на сорока километрах в час.
Поглядев на старый красно-чёрный венгерский «Икарус», который ему выдали на этот раз, Андрей Семёнович ещё больше приуныл. Проведя уже более двадцати лет за рулём, он, конечно же, накатал много километров на автобусах этого класса, но это раньше! Сейчас «Икарусы» посылали, например, до Грязовца, Сокола, на худой конец Череповца, но тут же предстояло проехать 450 км! Это же девять с половиной часов пути! Ведь есть же в запасе списанные японские и немецкие автобусы, которые администрация скупила по дешёвке и теперь старается выдать за новые. Несмотря на их старость они комфортабельнее большинства новых российских. Хорошо хоть «ЛиАз» не дали…
Пахолков открыл дверь, зашёл внутрь и тут же закрыл её за собой, оставив ни в чём не повинных пассажиров мокнуть под накрапывающим дождиком в ожидании контролёра. Стоило ему только снять ветровку и повесить её за водительское кресло, как в дверях автовокзала показалась синяя униформа Марины Петровны. Надо же какую бабушку отправили его провожать, подстать автобусу. Как только она подошла, водитель открыл дверь. И почти сразу же включил печку. В свои пятьдесят лет он что-то стал чувствителен к сквознякам. Несмотря на начало октября, уже было довольно прохладно. Будь на небе солнце, в эти десять-двенадцать градусов тепла Андрей Семёнович чувствовал бы себя вполне комфортно, но вот когда такой ветер, и дождь, и слякоть… Мерзкая погодка, одним словом. Кондуктор тем временем начала проверять билеты, подслеповато рассматривая каждый. Она делала это так долго и тщательно, что Пахолков даже искренне посочувствовал пассажирам. Отогнав эти не свойственные ему мысли, водитель попытался втиснуть себя между рулём и спинкой кресла. В такие моменты он начинал задумываться, а не злоупотребляет ли он пивом? К счастью, такие моменты были весьма краткими, в остальное же время Андрея Семёновича вполне устраивали его сто восемь килограммов при метре семидесяти шести роста.
В то время как водитель заполнял собой своё кресло, в салон начали заходить пассажиры. Как всегда первые забежали две бабушки, одна в фиолетовой болоньевой куртке, вторая — в серой. Эти спешили, несмотря на то, что автобус даже и не собирался трогаться, и у них были гарантированные места по билетам. За ними зашёл молодой мужик в чёрной косухе, с каплями наушников в ушах. У него были коротко стриженные очень светлые волосы, поэтому издалека он казался лысым. Затем зашли мужчина с ворчащей женщиной и маленькой девочкой, наверное, семья. Потом были несколько мужчин и женщин, парочка молодых людей, сразу же забравшихся на последние сиденья, и цокающая каблучками дамочка с фокстерьером. Пахолков раздражённо цыкнул: не любил он этих гавкающих созданий у себя в машине. То ли дело кошки. Хотя, если попадётся какая особо мяукающая — тоже свет туши. Лучше чтобы вообще никакой живности в автобусе не было.
Андрей Семёнович потёр давно небритый подбородок и нажал кнопку закрытия двери. Со второго раза ей удалось прижаться плотно. Пятясь от остановки, водитель заметил, как Петровна перекрестила удаляющийся автобус. Глупый жест, Пахолков не верил в Бога, так же как и в инопланетян, привидений и прочую фантастическую чушь. Он глянул на приборную панель, на часы. 9:20 утра. Весьма, надо сказать, промозглого утра. Говорят, что уезжать в дождь — хорошая примета. Но Пахолков относился к приметам так же как к Богу.
Автобус неторопливо перебирал шинами по мокрому асфальту, иногда переваливаясь на выбоинах. Он выбирался на северо-восток, на дорогу, ведущую на Тотьму. Мотор урчал ровно, по крайней мере, на сорока километрах в час.
Страница
1 из 4
1 из 4
