Дом Господа

Здесь говорили обо всём, что было запрещено даже упомянать в «Доме Господа», и искали в этих речах истину. После двенадцати часов, когда эти люди-тени, люди-призраки, собирались вместе, рассуждать об абсолютных тайнах Мира мог каждый из них, и так долго, как сам считал нужным. Его, ни на что не отвлекаясь, с жадным упоением слушали все — будто их физическая и духовная жизни были заключены в тех словах.

Он опустился на один из мягких диванов, стоящих полукругом около чёрного кресла, в котором этой ночью сидел какой-то странный, кажущийся бесполым или, лучше сказать, двуполым одновременно, человек. Человек говорил, и, судя по его низкому, но всё равно нежному и плавному голосу, можно было понять, что это девушка. Она ужасающе напоминала собой нулевой консул Таро — Шута: её лицо было словно разделено на две половины. Одна из них была ярко накрашена косметикой и обрамлена длинной чёрной прядью волос, падающей на левую грудь, почти не выступающую от тела из-за туго затянутого латексного корсета или какого-то необычного одеяния, отдалённо напоминающего корсет. Правая же часть лица этой девушки казалась даже более резкой и грубо очертанной, чем левая; волосы, отделённые прямым пробором вправо, были небрежно обрублены, как тяжёлым тупым ножом. Правая грудь, почти обнажённая, была прикрыта лишь полупрозрачной синтетической тканью и обезображена: на ней, словно отсеченные скальпелем, отсутствовали сосок и ореола — на их месте темнел только уродливый след от ожога. Пальцы левой руки девушки украшали блестящие золотые кольца, огромные, массивные, из-за которых она не могла сжать кулак; неестественно длинные и выкрашенные в чёрный цвет ногти делали её кисть похожей на лапу мифического Зверя. На правой же руке не было ни одного украшения, кроме воспалённых глубоких порезов на венах и шрамах в форме перевёрнутых православных крестов под костяшками пальцев. Он быстро оглядел озарённую подрагивающими огнями свечей комнату, надеясь отыскать Регину и спросить её об этой неизвестной девушке: он чувствовал близость и непреодолимую духовную тягу к Регине, едва увидев её прошлой ночью здесь, в убежище. Он хотел говорить с ней обо всём на свете. Он хотел всегда быть рядом с нею и при жизни, и после смерти… и он был уверен, что и вчера, и сегодня пришёл в это убежище только ради неё. Но этой ночью Регины здесь не было, и ему почему-то стало страшно. Он вновь окинул пронзительным взглядом всех, кто окружал его в этой комнате: их лица были неподвижны, а дыхание будто остановлено. Они все, как один, не отрываясь смотрели на странную девушку в кресле. и он попытался понять тогда, что напрасно начал возводить глухую стену отчуждения между ней и самим собой, напрасно думал, что не знает её. Напротив, он прекрасно знал её, потому что они оба были очень похожи друг на друга — своей одновременной аморфностью и двойственностью: ведь его тоже всегда называли женщиной, в нём невозможно было разглядеть иного начала, и это продолжалось так долго, что в конце концов он разучился произносить вслух своё мужское имя, а значит, и определять под ним самого себя. В этом мире, в этом времени и пространстве, он стал лишь безымянным бесполым пришельцем, чужим, непохожим на других и потому кажущимся им заклятым врагом. За короткую трагичную жизнь он скопил тысячи вопросов безо всякой надежды когда-нибудь разрешить их, но этой ночью ему казалось, что скоро он отыщет ответы и конец его изнуряющего пути уже близок — нужно только следовать за этой девушкой.

— Энергия, существующая для того, чтобы сбивать людей с пути, — говорила она, глядя словно сквозь силуэты слушателей, — есть энергия пятнадцатого консула, имя которому — Дьявол. Выходя из-под контроля, эта энергия вызывает разрушение, и наша крепость, разбившись, распадается на две части.

Она глубоко вздохнула и, помедлив немного, продолжала:

— Знает ли кто-нибудь из вас, что олицетворяет собой Вавилонская Башня? Архитектуру наших мыслей. Мы построили её для того, чтобы она стала нашим убежищем. Это наше эго и всё то, чем мы его защищаем… а сейчас вы поймёте ещё одну важную вещь. Эта карта Таро имеет так же и название «La Maison de Dieu». «Дом Господа». Теперь вы знаете о них больше.

Её слушатели настороженно переглянулись, но не проронили ни единого слова, молча умоляя девушку рассказывать дальше, и она не стала перечить им.

— Нас окружали три демона, когда мы строили эту Башню. Их звали невежество, фанатизм и амбиции. Они заставили нас забыть о том, что духовные учения принадлежат иной сфере и не должны быть материализованы. Они заставили нас вознести себя в самый центр мироздания, закрыть двери дома Господа для себя и преградить вход другим. Они заставили нас подчиниться высокомерию и начать строительство самой высокой Башни, чтобы пробить небеса и достичь Бога. Мы были одновременно и заключёнными, и надзирателями — пока удар молнии не уничтожил нашу Башню, освободив из неё нас.

— Это символ опустошения, — внезапно и будто невольно произнёс он.