Дом Господа

— Мне кажется, на этот вопрос я тоже нашла ответ…

Она ещё раз взглянула, точно развеивая последние из сомнений, на листы бумаги, испещренные символами, и твёрдо, с абсолютной убеждённостью, объяснила:

— Во-первых, в углу каждого листа есть рисунок, изображающий огонь, воду или пар. Слияние огня и воды порождает пар. Во-вторых, это же подтверждает и знак руны Кеназ, которая означает огонь или факел и показывает связь сексуальности с созиданием, с творением. К тому же, эта руна принадлежит карте Влюблённые, старшему Аркану, который учит посвящённых физической и духовной любви. И в-третьих, прямое значение буквы Тэт — это «утроба с эмбрионом». Я знаю, с одной стороны это ничего не объясняет…

— Но с другой стороны, это объясняет всё, — закончил за неё Исаак. — Вот почему наша мать пыталась превратить нас в аморфных существ — чтобы сделать половую связь невозможной…

— Да, ты прав, — согласилась Клавдия, не задумываясь. — У мужчины, перенёсшего такие операции, к тому же в таком раннем возрасте, никогда не будет нормальной эрекции… так же, как и у женщины, подвергшейся такому же истязанию, которой вырезали матку и клитор, не будут работать железы секреции. Мама думала, что всё сделала правильно. Но только очень пошлый и глупый человек мог решить, что половая связь — это единственно возможная связь между мужчиной и женщиной. Половая полярность уже была трансцендентирована нами. Быть мужчиной не значит иметь фаллос, так же, как и быть женщиной не значит вынашивать плод в своём чреве. Что такое слияние? Слияние — это соединение двух взаимодополняющих частей в целое. И, кроме мужских и женских гениталий, в мире есть тысячи таких частей…

Это была маленькая православная церковь, залитая золотым блеском от кадильниц, икон и распятий, укутанная пеленой ладанного дыма, заполненная людьми всех сословий и возрастов, облачёнными в одинаковые тёмно-серые бесформенные одежды и головные платки. Исаак и Клавдия были рядом, пытаясь смешаться с их безликой массой и отсчитывая последние минуты до прекращения одной жизни и начала новой. Было воскресенье, и воскресную проповедь прихожанам, на чьи подаяния «Дом Господа» и возвёл для своих фанатиков это пристанище, читала женщина. Да, именно женщина, прекрасная, будто сотканная из лёгкого тумана, слабая, хрупкая, с иконописным лицом девы-великомученицы. Она была именно такой, какой Христос повелел быть каждой праведнице.

— Единомыслие между церквями и государствами, — говорила она нараспев, своим высоким нежным голосом, простирая к верующим тонкие белоснежные руки, — может быть достигнуто лишь слезами искреннего покаяния, ибо так восклицают миллионы перед новым Собором Твоим: «Господи, прости всех нас, одинаково виновных, одинаково замешанных, одинаково проклятых и обречённых, имеющих одну судьбу, один удел, одно лицо и чашу общую…

— Здравствуй, мамочка, — резко оборвал её святую молитву низкий женский голос.

— Здравствуй, мамочка. Нас пытались убить, но мы выжили. Вокруг нас было разрушение, но мы созидали, — вторил голос молодого юноши.

Прекрасная проповедница и десятки верующих прихожан в ужасе затаили дыхание и бросились врассыпную, прижимаясь к друг другу и к стенам церкви. Исаак и Клавдия стояли в самом центре, точно напротив алтаря, как вершители крестного знамения, скинув с себя серые бесформенные одежды и представ перед испуганными, причитающими лжесвятыми в холодно блестящем металле и чёрном латексе, обагрённом кровью, льющейся из одинаковых ран на их ладонях. На них смотрели, как на демонов Сатаны, ворвавшихся вдруг в церковь, против которых бессильны были молитвы, отчитки и святая вода. Эти демоны улыбались, потому что знали, что двери в церковь заперты на ключ и ни у кого из этого тупого бараньего стада нет ни единой надежды на спасение — из этих сжимающихся тисков никто не сможет выбраться живым. Для них всё было кончено, для их же несостоявшихся, защищённых демонами, юных жертв всё только должно было начаться, возрождаясь на руинах. Исаак и Клавдия взяли в свои окровавленные руки две горящие свечи… и, не сводя друг с друга глаз, улыбаясь, лишь медленно коснулись плоти друг друга открытыми ранами, лишь медленно соединили горящие свечи в один истинный символ истинного Бога. В крест. Потом был оглушительный взрыв, чудовищной, невероятной силы, крики, стоны, огонь, жар, нестерпимый жар и остужающий его холод от дыхания Смерти, распростёршей свои крылья над сотнями бездыханных тел, растерзавшей их в клочья и сожравшей все из них, за исключением всего двух, аморфных и бесполых, обтянутых чёрными материями и украшенных выплавленной в металле символикой, как тела мифических демонов. Ни боли, ни страха, ни печали — ничего больше не было. Ничего, кроме безграничной свободы и единства. Они разрушили Башню, чтобы сотворить Звезду Надежды. Они нашли свой Мир.