Что-то случилось

Прошла неделя, и постепенно Нике начало казаться, что странные люди — всего лишь плод её болезненного сна. Она хотела спросить об этом у Тани, но та наотрез отказывалась говорить на неприятные темы. Теперь они обходили парк по другой стороне улицы, даже Карпов, который упорно твердил, что то были обычные наркоманы. Быстро позабыв свои прежние истории-страшилки, точно опасаясь, что если будет в них верить, они непременно сбудутся.

Через полгода, когда наступила весна, Таня поссорилась с Никой, из-за пустяка, из-за какой-то ерунды, только потому, что ей захотелось дружить с более популярной одноклассницей. А Карпов стал общаться с мальчишками, чтобы никто не думал, что он бабник.

Новые Никины спутницы — Маргарита и Лара из восьмого класса были старше её на год, но Нике они казались очень взрослыми, потому что всё время говорили о мальчиках, любви и прочих пока неясных для неё вещах.

Опасаясь прослыть трусихой, Ника не стала рассказывать им про тот случай, поэтому теперь снова ходила домой мимо парка.

— А давайте, залезем туда, — как-то предложила Маргарита, когда они шли мимо облезлой ограды. — На качелях покатаемся.

Они остановились прямо на углу, где дорожка, извиваясь, убегала в гущу едва покрывшихся листвой деревьев, и откуда открывался вид на строящиеся башни нового микрорайона.

— Ты что! — От одной этой мысли Нику передернуло. — Даже не думай!

— А чего такого? — Маргарита смерила взглядом высоту решетки. — Должен же быть где-то лаз.

— Нет лаза, — торопливо проговорила Ника. — Я точно знаю.

— Да, ладно, — небрежно отмахнулась Лара, — везде бывает лаз. Наверняка местные пацаны знают.

— Нужно просто обойти парк кругом, — рассудительно сказала Маргарита. — Пойти вдоль забора, и мы обязательно на него наткнемся.

— Хорошая мысль, — одобрила Лара. — Идем?

— Не нужно, — жалобно попросила Ника, но девчонки уже загорелись этой идеей.

— Перестань! — фыркнула Маргарита. — Колготки что ли боишься порвать?

— Не в этом дело, — замялась Ника.

— Ну, тогда оставайся, — распорядилась Маргарита. — Сумки постережешь, а то через кусты с ними неудобно.

Обе девочки дружно скинули свои портфели, и с визгами и шуточками полезли продираться через ветви. Какое-то время Ника видела их разноцветные кофточки, слышала щебечущие голоса, но постепенно веселые выкрики стихли, и со стороны парка больше не доносилось ни звука. Лишь колеса проезжающих машин мерно шуршали со стороны улицы.

Если бы не обстоятельства, Ника никогда в жизни не осталась бы одна в этом месте. И хотя вовсю светило солнце, от парка будто бы тянуло холодом: промозглым, липким, пробирающим до костей. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь детские фантазии, и что-то что в прошлый раз они просто напугали себя сами, потому что у страха глаза всегда велики. И не было там тогда никого или даже если и были, то они вовсе не приманивали их к забору, и не протягивали руки, точно моля о чем-то.

Ника надеялась, что девочки скоро вернутся, и тогда ей станет значительно легче, не только потому, что всё закончится, но больше даже оттого, что страх будет преодолён. Все прошлые тревоги постепенно забудутся, точно их никогда и не было, и она перестанет проходить мимо парка затаив дыхание. Но когда с той стороны неожиданно появился человек, Ника была так поражена, что лишь загипнотизировано наблюдала, как он выходит со стороны цепочной карусели и, сильно припадая на левую ногу, ковыляет по мощеной дорожке прямиком к ней. На нем был старомодный серый пиджак с карманами, но без пуговиц и кепка. Его лицо, узкое и болезненное, с тонким крючковатым носом, проступало перед ней постепенно, точно выплывая из тумана. Он шел медленно, чуть наклонив голову, но его острые синие глаза пристально следили за девочкой из-под кепки.

Потом Ника сама не могла понять, отчего не убежала. Это было странное, магнетическое ощущение, пересилившее и подавившее страх. Оно притягивало возбуждающей неизвестностью и ожиданием того, что же всё-таки должно произойти.

— Здравствуй, девочка, — сказал он негромко.

Возможно, именно его Ника слышала ещё тогда, в тот самый первый раз. Но она не была уверена.

— Здравствуй, — повторил он более настойчиво, не отрывая взгляд.

Она снова ничего не ответила, пристально разглядывая его резкое, асимметричное лицо так, чтобы в следующий раз у неё самой не возникало сомнений: было ли это на самом деле.

— Подойди, пожалуйста, сюда, — попросил он. — Я хочу тебе кое-что дать.

Ника не шелохнулась, но заметила у него в руке какую-то бумажку. Жёлтый, тетрадный листок, сложенный в несколько раз.

— Подойди, — говорил он, широко и старательно артикулируя крупным ртом, точно произносил слова предназначающиеся глухонемому. — Подойди. Не бойся.