Что-то случилось

Затем, поняв, что она ни при каких уговорах не сдвинется с места, человек опустился на корточки, просунул руку через забор, и швырнул бумажку на асфальт, прямо под ноги Нике.

Мимо прошла женщина с коляской. Она мельком взглянула на Нику, но в их сторону даже не посмотрела. Прошла так, точно ничего не происходило. Зато её малыш, мальчик лет трёх, внезапно разрыдался и заголосил. Его плач надрывный и визжащий разорвал невидимую связь. И Ника очнулась. Она сделала шаг назад, затем ещё один и, опасаясь повернуться к незнакомцу спиной, засеменила в сторону дома.

Маргарита и Лара появились на дороге как раз в тот момент, когда всё ещё двигавшаяся задом наперед Ника почти дошла до конца улицы.

— Эй, — крикнула Лара. — Ты обалдела?!

Девочка услышала её голос и остановилась.

— Ты чего вещи наши бросила? — орала возмущенная Маргарита на всю улицу.

Кое-как собравшись с духом, Ника возвратилась к подругам. Человека возле ограды уже не было.

— Я же не ушла, — попыталась оправдаться она. — Просто отошла и всё время за сумками следила.

— Дурацкая затея, — призналась Маргарита. — Везде высокая прочная решетка.

— Только туфли перепачкали, — пожаловалась Лара. — Всё, пошли отсюда.

Она подняла свою сумку с асфальта и тут заметила валявшуюся чуть поодаль бумажку.

— О! У кого-то любовная записка вывалилась! — она схватила находку, прежде чем Ника успела её остановить. — Та… а… а… к, посмотрим.

Лара развернула листок и какое-то время недоуменно на него таращилась.

— Что там, что там? — подскочила Маргарита. — Дай, посмотреть.

Ника, замерев, следила за выражениями их лиц.

— Бред, — резюмировала Маргарита. — Выброси.

Они шли какое-то время молча. Подружки отчего-то притихли, не шутили и не смеялись, даже перестали обсуждать неудачную вылазку.

Ника настороженно ловила каждое движение, способное прояснить ситуацию, а потом не выдержала:

— Ну, ладно, скажите, что там было.

— Да, ничего, — отмахнулась Лара. — Каля маля.

Возле Никиного подъезда они попрощались. Девочки разошлись в разные стороны, а Ника же по-прежнему никак не могла справиться с одолевающим любопытством. Стояла возле лавочки и уговаривала себя идти домой, однако все мысли навязчиво крутились возле той записки. В конце концов, даже если и верить во что-то плохое, то ей ничего не грозит, потому что она не первая её подняла и прочитала. С другой стороны, есть опасность, что каждый, кто её читает, может стать очередной жертвой. Такое Ника видела в кино. Ребята посмотрели какую-то страшную плёнку, и с ними со всеми потом случились несчастья, а в другом фильме погибли все, кто играл в некую проклятую компьютерную игру. А вдруг с запиской то же самое?

Но так бы подумал только ребенок, взрослому человеку и в голову бы не пришло вспоминать ужастики.

Записка валялась под тем же кустом, куда её бросила Лара. Сразу разворачивать её Ника не стала, сунула в карман, и поспешила домой. Ей было страшно, но отчего-то даже приятно, что у неё получилось прихватить с собой опасный секрет. Всю дорогу девочка остерегалась опускать в карман даже пальцы, будто листок мог её обжечь или укусить. А когда добралась до квартиры, то повесила куртку на вешалку, и отправилась греть суп. Сначала она уверяла себя в том, что просто хочет продлить ощущение тайны, но потом поняла, что даже успокаивающая домашняя обстановка не может унять тревожное волнение. Кругом было тихо, очень тихо. Родители приходили только в восемь, соседи тоже, днем же тишину квартиры нарушал лишь мерно гудящий холодильник, а сейчас ещё и гремящая крышка на кастрюле с закипевшим супом.

Несколько долгих мучительных минут Ника смотрела на куртку, не решаясь подойти, но потом, как и в прошлый раз, сдалась, поддавшись коварному искушению.

Когда она достала листок, то развернула его быстро и судорожно, точно боялась передумать в последний момент. Крупные неловкие буквы, скакали по разлинованному полотну бумаги. Неровные, кособокие, похожие на детские каракули. Неудивительно, что Лариса сказала — каля маля. Чтобы прочитать их требовалось усилие и сосредоточенность.

«Дорогая, милая, любимая мамочка! Прости меня, пожалуйста. Я тебе честно-честно обещаю, что больше так не буду! Я буду всегда тебя слушаться, буду помогать тебе по дому, буду ходить в магазин, буду прилежно выполнять задания. Я буду делать всё-всё, что ты меня попросишь, только умоляю, забери меня, пожалуйста, отсюда. У меня всё время болит нога и живот. Ботинки совсем порвались, а пуговицы от куртки оторвались и потерялись. Нам всем тут, правда, очень, очень плохо. Забери меня, умоляю! Твой сын Коленька».

Ника аккуратно сложила письмо и вернула в карман. В первый момент она подумала, что вовсе это не тайна, и ничего страшного в этом послании, оказывается, нет.