Слепой

Рок, судьба, дорога, стезя или путь — лучше называть, такова жизнь. Но это еще не значит, что надо смериться со своей жизнью и не делать в ней радикальных перемен. Главное, что они исходили именно от вас и тогда все будет хорошо. Если они будут исходить от звезд небесных и от линий судьбы на руке, скажу вам честно: вы пропащий человек. Не хотите менять и не надо. Вас все равно поменяют. Очень хочется ходить по борделям, пусть хочется. Однажды вам этого больше не захочет, не потому что вы не хотите, а по объективным и только вам известным причинам.

В жизни можно делать все, что вам заблагорассудиться и как душа лежит на то, что вы делайте. Плюнуть мне в лицо? Пожалуйста, я не гордый и привык прощать. Вам нравиться писать на середине тротуара, тем самым вы не только удовлетворяйте свою потребность, но и занимаетесь эксгибиционизмом. Ну, слава богу. Пусть так. Не бурчите, не бурчите, хотя бурчите, говорите, орите. Что вам этого стоит? Заорать, так по серьезному: «Я хочу обосрать вашу туфлю»! Почему именно туфлю? А почему бы и нет? В конце концов, вы живете в свободной стране и делайте, что пожелайте, не так ли? И вы скромно покивайте мне в ответ. Ваше лицо облицовано покорным агнцем, но глаза блестят от лицемерия, когда вы говорите про культуру, нравственность, порядок и законность. Это с каждым бывает, так что не вгоняйте себя в краску.

Ну, что тут поделаешь, любите вы пошалить и все тут. Звучит же: ДЕМОКРАТИЯ и СВОБОДА ВСЕМУ. И не важно, что граница этого немного придвинулось в область анархии. Попробуйте это слово на вкус: анархия. Нет, не звучит и как-то вязка на языке.

Да, что вы? Я вас ни в чем не виню. Вы любите СВОБОДУ И ДЕМОКРАТИЮ? Вот, видите, вы сказали: да. И в чем я могу вас обвинить? Вот, именно, что ни в чем. Вы искренний человек, который ради общества готов на все. На борьбу за нравственность? Пожалуйста! Соберите всю порноиндустрию у себя в квартире, подальше от детских глаз. Совершенно верно, девочки легко поведения должны носить юбки ниже колена, а то со всем распустили себя.

Вы за воспитание? Похвально. И как вы собираетесь воспитывать нашу молодежь? Ах, вы с утра до вечера драли бы их, как сидоровых коз? А что вам петровские козы не по душе? Вы бы их драли с утра до вечера, если бы на работу не ходили.

Вы не ходите на работу? А чем вы занимаете? Бьете баклуши? НУ, что вы я вас ни в чем не обвиняю! Работа бить баклуши, тоже весьма деликатна и сложна. Вам мой взгляд не понравился? Кому же он может понравиться, если вы уже битый час плюете мне в глаза. Как? А вот, так. Ваше бурное мироизвержение изо рта дает ясную диалектику нашей современной жизни, которую глаза мои с трудом переваривают.

Да, что вы? Я готов вас слушать целый день. А если бы еще налили сто грамм, слушал бы целыми сутками. Вот, это другое дело. Ну, а теперь, валяйте. Говорите! Я теперь могу трезво смотреть на ваше специфическое мировоззрение.

Да, верно. Верно. Столько дармоедов развелось, что проехать негде. Куда не переключишь канал, одни колобки-депутаты и певицы-модели. Что вы говорите? Ах, они дармоеды, потому что депутаты загораживают своими мордами, самые интересные места певиц, как в рекламе НТВ+.

Вы не это хотите сказать? А что вы хотели мне сказать? Ах, что ваша жена дармоедка, халтурщица и лентяйка. Всего лишь на двух работах работает. Ах, она, коза драная, еще смеет вас упрекать, что вы безработный. Как ей не стыдно? Не понимаю. Что?! Заставляет по вечерам снимать вонючие носки перед сном. Бывают же бабы наглыми, но таких не встречал. Ух…

Бьете? Ее? Нет, я вас не осуждаю… Она вас бьет? Все понятно. А чем? Скалкой? Да, смертельное оружие для мужа домоседа. Не плачьте! Мы будем жаловать в общества по охране женщин…

А? Что? Вы мужчина? Я не заметил? Да, что вы у меня четыре глаза и ни в одном глазу. Почему, почему? Потому что я слепой до безобразия…

Дорогая, пожалуйста, выключи телевизор, — сказал Кирилл Александрович.

Хорошо, я сейчас, — выкрикнула она из кухни.

Кирилл Александрович слышал ее шаги, как она приближается. Берет пульт со столика и движением пальчика. Телевизор перестал вещать.

Наступила тишина, отчего он поблагодарил ее от всего сердца.

Кирилл, я тебе больше не нужна? — спросила она.

Нет, дорогая, можешь идти, — нежно сказал Кирилл Александрович.

Как ему все-таки повезло молодая жена, которая ухаживает за ним и лелеет. Она на двадцать лет младше его. Ему близиться полтинник, а ей всего будет двадцать девять лет. И она осталась с ним, когда он потерял зрение. Кирилл Александрович ничего не видел, но пустота всегда присутствовала и была насыщенная всевозможными звуками. Вот, он слышит, как рядом пробегает кот, которого он ненавидел, потому что тот постоянно гадил ему в тапки. На кухне жарилась рыба на подсолнечном масле, запах изумительный исходил оттуда. Радио тихо разговаривала на кухне, сообщая очередные трагические новости.