За демоном

Вокруг в солнечных лучах летали бабочки, по стволу вниз пробежала белка. Поляна представилась мне минутным просветом в облаках перед страшным штормом. После небольшой трапезы я, как и остальные, упал на траву и лежал там, не поднимаясь, жмурясь от солнца, пока меня не разбудил Кнут.

— Пора. Последний рывок.

К последней вехе мы пришли раньше, чем ожидали. На вершине холма, на пятне проплешины посреди черного леса, мы застали красный закат. От горизонта до горизонта нас окружало море леса. Солнце длинными кровавыми стрелами растекалось по черным верхушкам деревьев. Небо стало серым, а потом лиловым и оранжевым, и где-то за этим великолепием уже притаилась ночь.

Мы сели тесным кружком, Кнут расстелил между нами карту.

— Берлога здесь — соломинкой он указал на крошечный крестик, расположенный в каких-то миллиметрах от точки холма, на котором находились мы. — Это не больше километра отсюда.

— Но тропа заканчивается на этом холме — заметил Панчо.

— Не страшно — сказал Кнут — Берлога в радиусе километра. Судя по всему, она к северо-западу отсюда.

Панчо отвернулся от карты и устремил взор на узкий край солнечного диска, безнадежно исчезающего в лесистой колыбели. Лысый и серьезный, в ту минуту он невероятно походил на буддийского монаха. Впрочем, то же можно было сказать и об остальных членах группы. Мы выждали, пока солнце не исчезнет, забрав последний дневной свет. Затем вытащили из рюкзака походные фонари, проверили, не сломались ли они от тряски. Фонари работали.

Как обещал Кнут, с наступлением ночи с разных сторон стал доноситься жуткий протяжный волчий вой.

— Сюда они не пойдут — заверил нас Кнут — Тут демон.

Ночью накануне мы пообещали ему, что будем беспрекословно слушаться его указаний, когда дело коснется непосредственной охоты. Эта субординация была крайне важна для успешного окончания нашего опасного предприятия.

На северо-западной стороне подножие холма соединялось с глубоким длинным оврагом, похожим на зигзагообразное русло реки, заросшее древним еловым лесом. В историях о Хоромах Дьявола говорилось, что дом должен таиться именно в овраге, поэтому вниз мы спускались с предельной осторожностью, стараясь не издавать лишних звуков. Овраг оказался таким широким, что косые деревья на противоположных склонах при всем желании никак не могли дотянуться друг до друга. По этой причине небо было для нас абсолютно открыто, а взошедшая полная луна служила отличным светильником. Мы спускались по правому склону русла оврага минут пятнадцать, отдаляясь все дальше от холма, а потом Кнут резко встал и беззвучно указал на противоположный склон, который имел в верхней части широкое углубление, словно то было ответвление от основного русла древней реки. Оттуда, из-под склоненных мохнатых елей, исходил мутноватый, желтый свет двух квадратных окон. Немного постояв, мы смогли разглядеть и край соломенной крыши. Вот они. Хоромы Дьявола.

Нам оставалось лишь перебраться на тот склон, а после взобраться на небольшую овражью террасу перед страшной хижиной. Кнут сделал нам знак, чтобы мы присели для последнего совещания.

— Главное, запереть его в доме — говорил Кнут голосом лидера, но мы слышали, что он волнуется — Как только зайдем в дом, нужно блокировать дверь. Ясно?

— Ясно — в один голос отозвались мы с Панчо.

— Что бы вы не увидели, страх пусть останется здесь — продолжал Кнут назидательным тоном — Иначе нам всем конец.

Кнут смотрел на бледного Панчо, который как-то смущенно потупил взор.

— Панчо? Ты как?

— Я… я не знаю, но мне страшно. Вам разве нет?

— Мне тоже страшно — признался я.

— И мне страшно — выдавил нехотя Кнут.

— Слава богу! — облегченно вздохнул Панчо — Я уж думал, ты совсем спятил.

— Но страх не должен мешать. Понимаете? Мы совершили ритуал. В нашей крови сила Господа всеблагого. Понимаете?

Мы с Панчо молча кивнули.

Дно оврага оказалось гораздо глубже, чем мы думали. Внизу темнели колючие кусты, скошенные ели, но дно никак не просматривалась. Мы спустились уже метров на тридцать, но дна все не было, а хижина на овражьем уступе сверху практически исчезла из вида. Кнут начинал подумывать о том, чтобы выбраться и перебраться на ту сторону оврага по холму, но тут мой фонарик нащупал в овражьей тьме толстый ствол поваленной ели. Её верхушка упиралась в противоположный склон, а вывернутые из земли корни лежали на нашей стороне. Спускаться дальше нужно было еще осторожней, склон становился все более крутым. Крупные комки земли из-под ботинок срывались и, отскакивая, падали в темную глубину.

Ширина перехода составляла не больше пяти метров, но это расстояние обернулось для нас сущим испытанием. Никто не знал, выдержит дерево или нам суждено сгинуть в зловещую темную бездну.

Кнут на четвереньках перебрался первым.