Руки Смерти

— Ах ты дрянь! — прошипела Марина, с трудом увернувшись.

Кольцо упало на клеёнчатую скатерть стола.

Шатаясь, Марина встала с места и неуверенной походкой двинулась к дочери, чтобы дать ей увесистый подзатыльник. Что эта малявка себе позволяет! Родную мать матом крыть!

Только она успела замахнуться, как Лиза, трезвая и оттого более проворная, с пронзительным визгом отскочила назад. И вдруг закричав: «Мама!» — стремглав выскочила из кухни.

Гоняться за ней у Марины уже не было ни сил, ни желания. Вместо этого она вернулась к столу. Но вдруг…

Из разорванной середины клеёнки торчали две руки. Это были те самые руки, которые Марина видела во сне накануне смерти Кирилла.

«Ну, подожди, сволочь!» — думала женщина, хватая с кухонного комода большой острый нож для разделки мяса.

Они отняли у неё сына и теперь должны за это поплатиться!

— Получай! Получай! Вот тебе! Вот тебе! — кричала она, с остервенением нанося удары по одной руке — той, что была ближе.

Но что за чертовщина? Острый нож отскакивал от неё, как от каменной, не причиняя никакого вреда.

В конце концов, Марина, порядком уставшая, швырнула оружие на стол. Что-то маленькое вдруг прокатилось по его поверхности, звонко ударившись о недопитый стакан.

— Ну что, стерва, довольна? — услышала она вдруг голос дочери.

Её голова, маленькая, словно в миниатюре, лежала между стаканом и бутылкой. Глазки, и без того маленькие, а теперь и вовсе крошечные, с ужасом взирали на болтавшееся в паутине тело.

— Лизка-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — заорала Марина нечеловеческим голосом.

В каком-то тупом оцепенении она наблюдала, как ручища подхватывает Лизину голову и вместе со своей парой и безголовым телом, как и в прошлый раз, исчезает в недрах кухонного стола.

Стакана, чтобы залить такую чудовищную потерю, явно не хватало. Резко отодвинув его в сторону, женщина схватила бутыль и залпом выпила содержимое.

Ух, как же болит голова! Словно какой-то жестокий изувер проник вовнутрь черепа и с явным удовольствием стучит по нему кувалдой. Тихо застонав, Марина сжала виски обеими ладонями и перевернулась на бок. Только сейчас она почувствовала, что постель мокрая, а в воздухе витает характерный запах. Упилась вчера, не иначе.

Хватаясь за голову, женщина пыталась воскресить в памяти все события вчерашнего дня. Точно, она пила водку, потом зашла Лизка, швырнула в неё кольцо, обматерила. А потом? Да, потом Марина, кажется, хотела её побить, но Лизка убежала. А потом? Вырубилась прямо на кухне? Нет, не похоже. Кто ж тогда донёс её до комнаты? Не Лизка же, в самом деле. Значит, дошла сама. А потом ей приснился этот кошмар. Или матерящаяся Лизка с кольцом тоже была его частью?

Встав с кровати и всё так же держась за голову, Марина шатающейся походкой побрела к двери. Открыла. Тут же из Лизиной комнаты послышались голоса ведущих утреннего ток-шоу. Негодница! Смотрит телевизор вместо того, чтобы идти в школу.

Охая и заплетаясь, женщина вошла к дочери.

— Чего расселась? — рявкнула на неё. — А ну быстро в школу!

Для пущей верности она забрала у Лизы пульт и отвесила ей оплеуху.

— И пойду! — крикнула та в ответ, хватаясь за покрасневшую щеку. — Достала ты меня! Алкашка!

Правда, последнее слово она крикнула уже в коридоре, когда, надев наскоро куртку, вышла из квартиры, прежде чем громко хлопнуть дверью.

— Сопля! — думала вслух Марина. — Родную мать алкашкой называет! Да я, если захочу, могу тут же и бросить.

Ну, как же всё-таки башка трещит. Сбегать, что ли, за водкой, опохмелиться…

Эскалатор стремительно сползал вниз, где по обеим сторонам широкой площадки возвышались мраморные колонны. За ними громыхали снующие туда-сюда электрички. Спустившись, Павел с грустью проводил взглядом уходящую. В одной из них он когда-то познакомился с Оксаной…

Как она тогда мило улыбалась! Как блестели её голубые с зеленоватым оттенком глаза! Могла ли она тогда думать, что её век окажется таким коротким?

Мишка до сих пор не может смириться с тем, что мамы больше нет. По ночам плачет, зовёт её.

А какой радостью светилось её лицо, когда Павел сделал ей предложение, протянув старинное кольцо с красным камнем, которое он случайно нашёл у реки недалеко от своей дачи. Ювелир оценил его как антиквариат, стоящих огромных денег. Павел, конечно, мог бы его продать, но решил подарить любимой женщине. Оксана была очень довольна.

Кто ж мог знать, что через неделю поезд, которым она с сыном поедет в Анапу, столкнётся с пригородной электричкой?

Что с ней сталось? Ушла ли она в небытие, или возродилась в теле младенца, а может, её душа попала на небо и с высоты смотрит на нас, живых? Этого Павел не знал. Но ему страстно хотелось верить, что Оксана в каком-то виде но существует.