Добавить в моё избранное
30 мин, 13 сек 10178
Неужели все выехали?!
Ан-нет, вон у изгороди стоит один житель, но как-то странно смотрит на Тони. Взгляд его настороженный и вместе с тем какой-то плотоядный. Он не ответил даже на приветствие. Тони прошел мимо, но успел ощутить, как по спине скользнул холодок.
«Что за напасть?»— промелькнуло у него.
Следующий, кого повстречал Тони, также неподвижно стоял у своей изгороди, держась за деревянные решетки забора. И его взгляд стал таким же маслянистым, как и у предыдущего, стоило только Тони приблизиться к нему.
«Прямо зомби какие-то», — посмеялся про себя Тони, но смех был отнюдь не веселым, скорее, защитным — ему уже начинали не нравиться ни здешние люди, ни сам Лиссонвилль. Разве может нормальный человек жить в такой атмосфере?
«Скорее бы увидеть Лиззи», — подумал Тони и обрадовался, когда увидел ее дом.
Однако он тоже не показался ему жилым. Газоны густо заросли бурьяном, заглушившим некогда пышные кусты роз, росшие под окнами. Сирень на углу совсем загустела и одичала. Невысокий забор перед домом покосился, краска на нем, также как и на доме, потрескалась и местами отстала, свисая рваными ошметками.
«Неужели здесь больше никто не живет?»— подумал Тони и медленно поднялся на крыльцо. Ступени вяло проскрипели под его ногами. Дверь оказалась не запертой, хотя внутри разгрома не было. Мебель сохранилась та же, что и при его последнем приезде, разве что покрылась толстым слоем пыли и потемнела. Оконные стекла сплошь засижены мухами, занавески на окнах выцвели.
Где же Лиззи?
Тони прошел в гостиную. Ничего не изменилось, даже старые фотографии по-прежнему висят на стенах. Вот Лиззи, вот ее мать, снова Лиззи… Всё осталось на своих местах, только не чувствуется жизни.
Что случилось? Мор, эпидемия?
Тони вышел во двор. У забора стояли люди, человек пять или шесть, и смотрели на него неотрывно и как-то выжидательно. Среди них Тони заметил и тех, первых, встреченных ранее. Все были одеты в какие-то ветхие засаленные лохмотья.
«Чего они ждут?— подумал Тони. — Или давно не видели приезжих? Им, наверное, в диковинку каждый новый человек».
Тони спустился с крыльца, подошел к людям, спросил одного, не знает ли он, где найти Лиззи Кроуфорд; но тот ему ничего не сказал, только глаза его странно загорелись.
Тони удивленно посмотрел на другого человека, на третьего. Худые землисто-серые лица, глубокие провалы под глазами, у некоторых кожа в струпьях.
«Да они больны!— подумал Тони, когда увидел, как у одного из мужчин с кончиков губ стекла длинная вязкая слюна. — В самом деле, городок заражен какой-то холерой. Неспроста все, кого он ни встретил в Уинхеде, не советовали ему сюда ехать. Но Лиззи. Неужели и она больна? Или умерла?»
В голове Тони все спуталось. На войне он и мысли такой допустить не мог, но когда последние полгода от Лиззи не пришло ни строчки, Тони стал опасаться, что она забыла его, устала ждать, нашла себе другого. Их ведь так много вокруг — молодых, предприимчивых, бесшабашных. Может, на такого Лиззи и клюнула? А может, устав ждать, вышла замуж…
Так Тони думал там. Думал и допускал всё. Всё, кроме смерти. Теперь же не сбрасывал со счетов и подобный исход. Разве не видно по этим несчастным, что они заражены какой-то страшной неизлечимой болезнью? Разве может нормальный, здоровый человек глядеть такими осоловелыми глазами, если он только не пьян, не уколот или не измотан до невозможности?
А ведь и тогда, когда Тони вошел в Лиссонвилль, и сейчас выражения лиц этих людей ничуть не изменились. Они как были, так и остались непроницаемыми. Глаза затянуты поволокой и продолжают туманиться. А один из них даже так коварно ухмыльнулся, что Тони невольно отшатнулся и больно ожегся о крапиву, впутавшуюся в низкие ветви сирени.
Тони стало не по себе. Он не боялся этих людей, но чувствовал, что надо быть с ними настороже. Поступки сумасшедшего непредсказуемы.
Может, потому на него смотрели в Уинхеде, как на помешанного, ведь он так настойчиво рвался в это пекло!
Тони заколебался: у кого узнать, где сейчас Лиззи, может, ей все-таки удалось выбраться отсюда и уехать? Не могла же она после смерти матери сиднем сидеть в этой накаляющейся среде?
Тони решительно направился к церкви. Там, в центре, думалось ему, он скорее разыщет хоть одного нормального человека и расспросит его обо всем.
Толпа, как привязанная, потянулась за Тони, но держалась поодаль, на расстоянии, непонятно чего выжидая.
«Словно волки», — подумал Тони, ни на минуту не спуская с них глаз.
Еще издали он увидел знакомое кафе с огромной выцветшей надписью «Томас Пейн». Лиззи раньше работала там, значит, Томас Пейн должен знать, куда девалась девушка. Кто же, как не он?
По узкой извилистой тропинке Тони свернул в сторону кафе. У входа, сложив крест-накрест руки на широкой груди, стоял сам хозяин.
Ан-нет, вон у изгороди стоит один житель, но как-то странно смотрит на Тони. Взгляд его настороженный и вместе с тем какой-то плотоядный. Он не ответил даже на приветствие. Тони прошел мимо, но успел ощутить, как по спине скользнул холодок.
«Что за напасть?»— промелькнуло у него.
Следующий, кого повстречал Тони, также неподвижно стоял у своей изгороди, держась за деревянные решетки забора. И его взгляд стал таким же маслянистым, как и у предыдущего, стоило только Тони приблизиться к нему.
«Прямо зомби какие-то», — посмеялся про себя Тони, но смех был отнюдь не веселым, скорее, защитным — ему уже начинали не нравиться ни здешние люди, ни сам Лиссонвилль. Разве может нормальный человек жить в такой атмосфере?
«Скорее бы увидеть Лиззи», — подумал Тони и обрадовался, когда увидел ее дом.
Однако он тоже не показался ему жилым. Газоны густо заросли бурьяном, заглушившим некогда пышные кусты роз, росшие под окнами. Сирень на углу совсем загустела и одичала. Невысокий забор перед домом покосился, краска на нем, также как и на доме, потрескалась и местами отстала, свисая рваными ошметками.
«Неужели здесь больше никто не живет?»— подумал Тони и медленно поднялся на крыльцо. Ступени вяло проскрипели под его ногами. Дверь оказалась не запертой, хотя внутри разгрома не было. Мебель сохранилась та же, что и при его последнем приезде, разве что покрылась толстым слоем пыли и потемнела. Оконные стекла сплошь засижены мухами, занавески на окнах выцвели.
Где же Лиззи?
Тони прошел в гостиную. Ничего не изменилось, даже старые фотографии по-прежнему висят на стенах. Вот Лиззи, вот ее мать, снова Лиззи… Всё осталось на своих местах, только не чувствуется жизни.
Что случилось? Мор, эпидемия?
Тони вышел во двор. У забора стояли люди, человек пять или шесть, и смотрели на него неотрывно и как-то выжидательно. Среди них Тони заметил и тех, первых, встреченных ранее. Все были одеты в какие-то ветхие засаленные лохмотья.
«Чего они ждут?— подумал Тони. — Или давно не видели приезжих? Им, наверное, в диковинку каждый новый человек».
Тони спустился с крыльца, подошел к людям, спросил одного, не знает ли он, где найти Лиззи Кроуфорд; но тот ему ничего не сказал, только глаза его странно загорелись.
Тони удивленно посмотрел на другого человека, на третьего. Худые землисто-серые лица, глубокие провалы под глазами, у некоторых кожа в струпьях.
«Да они больны!— подумал Тони, когда увидел, как у одного из мужчин с кончиков губ стекла длинная вязкая слюна. — В самом деле, городок заражен какой-то холерой. Неспроста все, кого он ни встретил в Уинхеде, не советовали ему сюда ехать. Но Лиззи. Неужели и она больна? Или умерла?»
В голове Тони все спуталось. На войне он и мысли такой допустить не мог, но когда последние полгода от Лиззи не пришло ни строчки, Тони стал опасаться, что она забыла его, устала ждать, нашла себе другого. Их ведь так много вокруг — молодых, предприимчивых, бесшабашных. Может, на такого Лиззи и клюнула? А может, устав ждать, вышла замуж…
Так Тони думал там. Думал и допускал всё. Всё, кроме смерти. Теперь же не сбрасывал со счетов и подобный исход. Разве не видно по этим несчастным, что они заражены какой-то страшной неизлечимой болезнью? Разве может нормальный, здоровый человек глядеть такими осоловелыми глазами, если он только не пьян, не уколот или не измотан до невозможности?
А ведь и тогда, когда Тони вошел в Лиссонвилль, и сейчас выражения лиц этих людей ничуть не изменились. Они как были, так и остались непроницаемыми. Глаза затянуты поволокой и продолжают туманиться. А один из них даже так коварно ухмыльнулся, что Тони невольно отшатнулся и больно ожегся о крапиву, впутавшуюся в низкие ветви сирени.
Тони стало не по себе. Он не боялся этих людей, но чувствовал, что надо быть с ними настороже. Поступки сумасшедшего непредсказуемы.
Может, потому на него смотрели в Уинхеде, как на помешанного, ведь он так настойчиво рвался в это пекло!
Тони заколебался: у кого узнать, где сейчас Лиззи, может, ей все-таки удалось выбраться отсюда и уехать? Не могла же она после смерти матери сиднем сидеть в этой накаляющейся среде?
Тони решительно направился к церкви. Там, в центре, думалось ему, он скорее разыщет хоть одного нормального человека и расспросит его обо всем.
Толпа, как привязанная, потянулась за Тони, но держалась поодаль, на расстоянии, непонятно чего выжидая.
«Словно волки», — подумал Тони, ни на минуту не спуская с них глаз.
Еще издали он увидел знакомое кафе с огромной выцветшей надписью «Томас Пейн». Лиззи раньше работала там, значит, Томас Пейн должен знать, куда девалась девушка. Кто же, как не он?
По узкой извилистой тропинке Тони свернул в сторону кафе. У входа, сложив крест-накрест руки на широкой груди, стоял сам хозяин.
Страница
5 из 10
5 из 10
