Карла-Марла

Надя вздрогнула от звуков этого голоса и посмотрела на брюнетку, задумчиво глядящую из окна на звездное скопление. Та, словно почувствовав взгляд,

улыбнулась сонной полуулыбкой.

— Простите? — Надежда поморщилась — ее голос ей самой показался не очень-то музыкальным, как раз под стать их странному шоферу.

— Плеяды, — повторила девушка и снова улыбнулась красивыми губами. В ее темных глазах, казалось, отражался далекий свет того космического змея, о котором

они сейчас говорили.

— Красивое созвездие, — согласилась Надя.

— Дети называли его «волосожары», — отрешенно сказала брюнетка, снова с жадностью глядя на пылающие в декабрьском небе огни. Она любовалась звездами как

ребенок игрушками, и вместе с тем в ее глазах сверкал голод вперемежку с вожделением.

— Дети? — осторожно переспросила Надя, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно естественней.

— Те, кто был здесь всегда.

Брюнетка кивнула, словно соглашаясь с сама собой, ее взгляд не отрывался от источавших мертвенно-холодный свет звезд.

Заскрипела открываемая дверь автомобиля, в салон протиснулась Женька. Она как-то странно взглянула на Надю, но ничего не сказала, а молча уселась рядом.

Завелся мотор, хрипло кашлянув облаком дыма в холодный воздух, и машина медленно покатила по улице.

Женька склонилась к подруге, почему-то не сводя взгляда с бокового окна. Надя уже мысленно вздохнула, собираясь терпеливо переждать очередной поток пьяной

дурости, который непременно должен был политься изо рта девушки, но Женя сказала совершенно другое, настолько другое, что Надя даже сначала не поняла, о

чем та толкует.

— Черт, понять не могу, где мы едем. Ты узнаешь этот район?

— А?

Евгения исподлобья посмотрела на подругу, сидевшую с открытым ртом, и Надя вдруг поняла, что вся Женькина пьяная веселость испарилась без следа, словно

растворилась в холодном воздухе.

Или в свете Плеяд.

— Ты знаешь, где мы едем? — еще более тихо спросила Женька.

— Ну, вроде бы да…

— Вроде бы?

— Да ты чего, это же… это…

Надя замолчала, глядя на проносящиеся мимо мрачные дома, едва-едва освещенные редкими бледными лампами и куда более ярким звездным светом. Дома, дома,

дома, сплошные дома стеной вставали по обе стороны дороги, но разглядеть что-либо конкретное было невозможно. В некоторых окнах горел свет, но как-то

неуверенно, будто во всем городе вдруг стала ощущаться острая нехватка электричества. И что самое странное — улицы казались пустыми. Абсолютно пустыми,

словно весь этот район вымер.

— Ну, и? — Женька с ожиданием смотрела на Надю

— Что «и»? — та вдруг почувствовала прилив ничем не обоснованной злости. — Спроси у своей подружки, где мы, чего ко мне пристала?

Евгения несколько долгих секунд смотрела на Надю, потом покачала головой.

— Нет. Не буду.

— А что так? Ты же вроде была не против…

— Помолчи, — тихо остановила ее Женька и снова повернулась к окну. Нет, Наде не показалось, как она сейчас поняла — подруга действительно протрезвела после

прогулки на свежем воздухе.

Несколько минут молчали, глядя на проносящиеся мимо здания.

— Эй, гляди-ка!

— Что такое? — Надя ощутила, как ее сердце забилось быстрее.

— Это же кажется памятник Суворову, нет?

Надя навалилась на колени подруги, прищурившись вглядываясь в темноту за окном. Действительно, они ехали мимо открытого пространства утопавшего в бледном

свете низких, стилизованных под старину фонарей. В центре площади стоял памятник, прячущийся в темноте и общим абрисом напоминающий сидящего на коне

человека с поднятой кверху правой рукой и зажатой в ней шашкой… или чем там Суворов рубил турок (или все-таки французов? Надя не могла вспомнить). Статуя

черным силуэтом вырисовывалась на фоне пылающего звездного неба. Надя провожала ее взглядом, пока та не скрылась за фасадом очередной пятиэтажки. Что-то ей

не нравилось в этом огромном силуэте, была какая-то неправильность, но в чем именно она не могла поня…

— Точно, Суворов! А, Надь? — Женька с надеждой посмотрела на подругу, та неуверенно кивнула.

— Я ж говорю! Значит, мы по Ленина едем, скоро будем на Карла Маркса. А, подруга? — Женька в приливе радости хлопнула брюнетку-водителя по плечу, та

кивнула, не открывая рта.

— Эх, а я уж было думала, что мы заблудились в родном городе! — Женька рассмеялась, достала сигареты, щелкнула зажигалкой, прикурила, затянулась и

выпустила в потолок ароматный дым.

— Нельзя курить в машине, — вдруг сказала брюнетка своим неприятным голосом.

— Нельзя?

— Хозяин не любит, когда курят в его машине.