Карла-Марла

Но боковым

зрением она все равно чувствовала неправильность в окружающем их ландшафте, хотя то, на что она смотрела прямо сейчас, выглядело вполне привычным и

нормальным — и от это, пожалуй, становилось еще хуже.

— Слава Богу! — в голосе Женьки слышалось искренняя радость. Она толкнула подругу локтем в бок. — Гляди, это Суворов!

Надя осторожно подняла голову и посмотрела на темный силуэт статуи, возносящий кверху свою шпагу. Прямо над этой фигурой поблескивали

волосожары так говорили древние — волосожары

белым огнем Плеяды, заливая небольшой парк с постаментом в его центре странным рассеянным и вместе с тем ярким светом. Надя вдруг отчетливо поняла, что ей

не хочется приближаться к громадине из камня, возвышавшейся над ними как древний идол каких-нибудь варваров.

— Слушай, может быть будет лучше…

— Надо присесть. Я устала, — перебила ее Женька.

— Мне кажется…

Но Евгения уже не слушала подругу — она пошла к скамейке, смутным пятном вырисовывающейся метрах в десяти от них. Надя оглянулась назад, на ту улицу, по

которой они пришли, и почему-то не удивилась тому, что она казалась погруженной в темноту. Сердце неприятно быстро колотилось в груди, рот был словно набит

медными монетами, отдающими вкусом усталости… или страха. Надя предпочитала думать, что все-таки первое, но все равно не поднимала голову, боясь увидеть ту

странную завораживающую пульсацию, напоминающую биение ее сердца. Смешно, правда? Бояться света телевизора, бред какой! Ха-ха.

Надя села рядом с Женькой, стараясь по возможности не смотреть на статую, вызывающую какие-то смутные неприятные ассоциации.

— Тут вроде поспокойней, а? — спросила Женька.

Надя кивнула.

— Сейчас, передохнем и двинемся дальше. Я это так не оставлю, поверь, — с искренней злобой сказала Женька.

— Сначала надо выбраться отсюда, — тусклым голосом отозвалась Надя.

— Ну, ты же не считаешь, что мы заблудились? Суворов — вот он.

— Конечно… только это не Суворов.

— Что? О чем ты?

Надя кивнула на небольшую табличку, освещенную одинокой лампочкой. На выглядевшей невообразимо старой бронзе витиеватыми буквами оказалось выведено нечто

странное:

Карел» Морл

— Какой еще к хренам Карел» Морл? — Женька посмотрела на статую. — Это кто?

— Наверное, вот этот дядька, — попыталась пошутить Надя, чувствуя, как от звука этого имени ее сердце сжалось.

Женя посмотрела на подругу, как на идиотку.

— Это я и без тебя поняла. Я просто ни разу не слышала ни про Карел» Морла, ни про… — Женька прищурилась, стараясь разобрать надпись помельче, что шла ниже

названия постамента, — ни про Хурокана, ни про…

Неожиданно закричала какая-то птица, пронзительно, завывающе, звук рассыпался на кусочки и перешел в нечто до жути похожее на истеричный смех, который

захлебнулся кашлем и, к счастью, затих. Девушки замерли, широко отрытыми глазами всматриваясь в усыпанные снегом кусты, росшие вокруг.

— Птица… точно, птица.

— Привет, девочки, — раздался хриплый женский голос за их спинами, Надя вскрикнула и обернулась, сразу же наткнувшись взглядом на смутный женский силуэт,

стоящий в тени ближайшего здания.

— Ты? Это опять ты? Да я тебя!

— Тихо, Женя, — засмеялась фигура, и Женька замерла, не сделав и шага. — Вы сами попросили, чтобы я привела вас к Нему.

— К кому — к нему?

— К нашему Господину.

— К тому, кто владеет такси? — спросила Женька, и тень девушки засмеялась неприятным смехом.

— Он владеет Пространством и Временем. Он — Карел» Морл, Велес, Хурокан — называйте как вам больше нравится. Вы сами попросили аудиенции у Него, а когда в

небе горят огни Его родины — Он не может отказать никому, — девушка вытянула странно длинную руку, указывая на сияющие Плеяды; подруги с ужасом прижались

друг к другу, понимая, что у человеческого существа не может быть таких длинных конечностей.

— Вы выбрали удачное время для встречи — Он наградит вас бессмертием за смелость. Точнее, только одну из вас. Что ты думаешь, Надь, а? Ты же завидуешь

тому, что твоя подруга до сих пор свободна и вольна делать все что угодно, как и ты раньше? А ты Женя? Разве тебе не понравилось тогда с ее мужем…

— Б… я, да что за чушь ты несешь?! — со злостью крикнула Женька, забывая о страхе и делая шаг в сторону скрытой в тени фигуры.

— Чушь? Посмотрим. Он уже готов принять вас, и тогда увидим, кто из вас какой выбор сделает — отдать свою жизнь за другую, или взять ее жизнь для себя! -

девушка засмеялась тем самым дробным завывающим смехом, который они слышали до этого. Женька в отвращении отшатнулась прочь, а та, не переставая, смеялась,

захлебываясь в истеричных рыданиях.