Добавить в моё избранное
29 мин, 36 сек 14721
Тут его локоть неловко сорвался с колена, и газета, выскользнув из рук, шелестя, опустилась на грязный, затертый линолиум серо-зеленого цвета. Горлов нагнулся за ней и не увидел, как в дверях кухни появился его сын.
Лена то же не спала. Нина Евлампиевна, разогнав гостей, постелила себе и дочери на семейной кровати, которую муж заранее собрал в комнате, которой как раз и предназначалась в будущем роль спальней. Намотавшись за эту беспокойную пятницу, она почти сразу уснула, хотя весь вечер направо и налево твердила, что на новом месте всю ночь точно не сомкнет глаз. Возможно, сыграла все же свою положительную роль таблетка цитрамона, выпитая час назад, когда у нее разболелась голова, но факт остается фактом: ровно через минуту после того, как она опустила голову на подушку, Лена услышала сначала легкое посвистывание, а потом и настоящий храп. Она лежала рядом со спящей мертвецким сном матерью, а мыслями была далеко отсюда. На носу выпускные школьные экзамены, но она думала отнюдь не об этих, важных, конечно, но таких прозаических вещах. Что может волновать девушку семнадцати лет, пусть не красавицу, но вполне оформившуюся симпатичную пышку, робкую, вечно краснеющую по любому поводу, но имеющую уже свое мнение о многих важных вещах в этом мире и свои вкусы? Конечно же, ее волновали дела сердечные. Лена уже давно была тайно влюблена в Олега из параллельного 11-В, солиста школьной рок-группы «Желтый туман» и предмета тайных воздыханий еще многих девчонок 5-ой средней школы. На школьных танцах она все время смотрела на него, когда он исполнял с импровизированной сцены песни Шевчука, но даже в мыслях не допускала возможности подойти и заговорить с ним. Белобрысый худенький, но с уже пробивающимися темными усиками, Олег был для нее небожителем, существующим совсем в ином измерении, которое никак не соприкасается с нашим миром. Она боготворила его, во многом придумав себе его образ, весьма далекий от реальности, как это часто случается с девчонками ее возраста. И вот сегодня, на большой перемене он подошел к ней и попросил принести в понедельник в школу билеты по химии. Подошел ни к кому-нибудь, а именно к ней. Подошел так и вежливо попросил, Лена, принеси, пожалуйста, билеты по химии. Она от неожиданности страшно растерялась и что-то промямлила в ответ. А он улыбнулся, кивнул головой и растворился в толпе школьников, спешащих по своим классам.
Лена вспоминала этот сегодняшний случай, и с уже нарождающейся женской хитростью планировала понедельник, как она подойдет к нему, отдаст билеты и что-нибудь спросит. Возможно, завяжется разговор, только нужно собрать в кулак всю силу воли и не смущаться, болтать о всяких пустяках, как это делают с парнями ее одноклассницы. Лена в мечтах унеслась далеко-далеко, полностью ушла в свой воображаемый мир и не сразу услышала сдавленный крик, донесшийся из кухни. Второй крик был уже глуше, но как раз он и вернул ее к реальности, заставил прислушаться повнимательнее. На кухне явно что-то происходило и происходило нехорошее. Какая-то возня, посторонний шум, которого не должно быть в ночной квартире. Она толкнула локтем спящую мать, но та лишь отозвалась недовольным ворчанием и повернулась на другой бок. Нельзя сказать, что Лена сильно испугалась. Для этого, в общем-то, не было особых оснований. Посторонний в квартире появиться не мог, двери отец за гостями запер, это она сама слышала. Значит, единственное, что могло произойти, это стало плохо с отцом, и, возможно, ему требуется помощь. Поэтому Лена спустила ноги с кровати, надела любимые мамины черные плющевые шлепанцы и потопала на кухню.
Николай Иванович, наклонившись за упавшей газетой, конечно, услышал какие-то звуки за спиной, но по пьяному делу не придал им значения. И напрасно. Быстрая тень промелькнула по кухне, и на его шее затянулась сложенная петлей бельевая веревка.
В первый момент главными его чувствами были ошеломление и растерянность, но затем инициативу перехватил инстинкт самосохранения. Горлов схватился за шею и попытался просунуть пальцы под веревку, чтобы ослабить ее нажим. Но петля затягивалась все туже. Он почувствовал, как его лицо наливается тяжелой теплотой, и перехватывает дыхание. Он пытался звать на помощь, и ему удалось пару раз вскрикнуть до того момента, когда петля плотно затянулась на его шее. Затем он только мычал от боли, раскачивая головой и моргая выпученными глазами, из которых на линолиум капали крупные кляксы слез. Горлов пытался развернуться и перехватить руки душившего, но хватка нападавшего была железной, и злодей ни на мгновение не ослаблял усилий. В конце концов, Горлов смирился со своей участью и опустил руки. Его сознание, из которого уже выветрился весь алкоголь, начало меркнуть, и со всех сторон на него надвинулся мрак. Глаза его закатились.
Лена шла по прихожей к освещенному проему кухни и явственно слышала глухие стоны, раздающиеся оттуда. И это был голос отца, полный невыразимой боли и страданий!
Лена то же не спала. Нина Евлампиевна, разогнав гостей, постелила себе и дочери на семейной кровати, которую муж заранее собрал в комнате, которой как раз и предназначалась в будущем роль спальней. Намотавшись за эту беспокойную пятницу, она почти сразу уснула, хотя весь вечер направо и налево твердила, что на новом месте всю ночь точно не сомкнет глаз. Возможно, сыграла все же свою положительную роль таблетка цитрамона, выпитая час назад, когда у нее разболелась голова, но факт остается фактом: ровно через минуту после того, как она опустила голову на подушку, Лена услышала сначала легкое посвистывание, а потом и настоящий храп. Она лежала рядом со спящей мертвецким сном матерью, а мыслями была далеко отсюда. На носу выпускные школьные экзамены, но она думала отнюдь не об этих, важных, конечно, но таких прозаических вещах. Что может волновать девушку семнадцати лет, пусть не красавицу, но вполне оформившуюся симпатичную пышку, робкую, вечно краснеющую по любому поводу, но имеющую уже свое мнение о многих важных вещах в этом мире и свои вкусы? Конечно же, ее волновали дела сердечные. Лена уже давно была тайно влюблена в Олега из параллельного 11-В, солиста школьной рок-группы «Желтый туман» и предмета тайных воздыханий еще многих девчонок 5-ой средней школы. На школьных танцах она все время смотрела на него, когда он исполнял с импровизированной сцены песни Шевчука, но даже в мыслях не допускала возможности подойти и заговорить с ним. Белобрысый худенький, но с уже пробивающимися темными усиками, Олег был для нее небожителем, существующим совсем в ином измерении, которое никак не соприкасается с нашим миром. Она боготворила его, во многом придумав себе его образ, весьма далекий от реальности, как это часто случается с девчонками ее возраста. И вот сегодня, на большой перемене он подошел к ней и попросил принести в понедельник в школу билеты по химии. Подошел ни к кому-нибудь, а именно к ней. Подошел так и вежливо попросил, Лена, принеси, пожалуйста, билеты по химии. Она от неожиданности страшно растерялась и что-то промямлила в ответ. А он улыбнулся, кивнул головой и растворился в толпе школьников, спешащих по своим классам.
Лена вспоминала этот сегодняшний случай, и с уже нарождающейся женской хитростью планировала понедельник, как она подойдет к нему, отдаст билеты и что-нибудь спросит. Возможно, завяжется разговор, только нужно собрать в кулак всю силу воли и не смущаться, болтать о всяких пустяках, как это делают с парнями ее одноклассницы. Лена в мечтах унеслась далеко-далеко, полностью ушла в свой воображаемый мир и не сразу услышала сдавленный крик, донесшийся из кухни. Второй крик был уже глуше, но как раз он и вернул ее к реальности, заставил прислушаться повнимательнее. На кухне явно что-то происходило и происходило нехорошее. Какая-то возня, посторонний шум, которого не должно быть в ночной квартире. Она толкнула локтем спящую мать, но та лишь отозвалась недовольным ворчанием и повернулась на другой бок. Нельзя сказать, что Лена сильно испугалась. Для этого, в общем-то, не было особых оснований. Посторонний в квартире появиться не мог, двери отец за гостями запер, это она сама слышала. Значит, единственное, что могло произойти, это стало плохо с отцом, и, возможно, ему требуется помощь. Поэтому Лена спустила ноги с кровати, надела любимые мамины черные плющевые шлепанцы и потопала на кухню.
Николай Иванович, наклонившись за упавшей газетой, конечно, услышал какие-то звуки за спиной, но по пьяному делу не придал им значения. И напрасно. Быстрая тень промелькнула по кухне, и на его шее затянулась сложенная петлей бельевая веревка.
В первый момент главными его чувствами были ошеломление и растерянность, но затем инициативу перехватил инстинкт самосохранения. Горлов схватился за шею и попытался просунуть пальцы под веревку, чтобы ослабить ее нажим. Но петля затягивалась все туже. Он почувствовал, как его лицо наливается тяжелой теплотой, и перехватывает дыхание. Он пытался звать на помощь, и ему удалось пару раз вскрикнуть до того момента, когда петля плотно затянулась на его шее. Затем он только мычал от боли, раскачивая головой и моргая выпученными глазами, из которых на линолиум капали крупные кляксы слез. Горлов пытался развернуться и перехватить руки душившего, но хватка нападавшего была железной, и злодей ни на мгновение не ослаблял усилий. В конце концов, Горлов смирился со своей участью и опустил руки. Его сознание, из которого уже выветрился весь алкоголь, начало меркнуть, и со всех сторон на него надвинулся мрак. Глаза его закатились.
Лена шла по прихожей к освещенному проему кухни и явственно слышала глухие стоны, раздающиеся оттуда. И это был голос отца, полный невыразимой боли и страданий!
Страница
5 из 9
5 из 9
