Дядя Фетиш

Я очень любил животных. Нет, не подумай, дорогой слушатель, что я отрывал лапы у кузнечиков, а потом живьем поджигал кошек и собачек. Ни в коем случае. Я мог часами играть во дворе с щенками, которые жили в подвале нашего дома, обожал толстого соседского кота, который любил вальяжно разваливаться на кухонном окне и сквозь дрему наблюдать за неспешной протекающей мимо него жизнью снаружи. Но у деда была аллергия на любую шерсть, поэтому мы не могли завести даже маленького хомяка. Так я и сидел все каникулы напролет либо в квартире, поедая многочисленные пироги и отращивая тем самым непомерный, уродливый живот, который на фоне худых плеч и таких же ног смотрелся как набитый доверху мешок, готовый вот-вот лопнуть, или сидел с собаками у подвала.

В армию меня тоже не взяли. Иначе, думаю, моя хрупкая и бесполезная жизнь оборвалась бы там очень рано. Я состоял на учете у психиатра и с каким-то зашифрованным диагнозом мне выдали военный желтый билет.

Помню, как в кабинете у хирурга надо мной смеялись тупые сверстники, готовящиеся отдать свои пустые головы под машинку и надеть зелёную форму, чтобы потом, полтора года драить сортиры и плац. Но я не был в обиде на них, так как чтобы унизить человеческое достоинство, у унижаемого оно должно хотя бы быть, а я не понимал, что в «здоровом» коллективе социальная значимость самца измеряется размером его рогов. Да мне и не надо было этого.

Так и плыл по течению, а точнее сказать, гнил в библиотечной каморе и искренне был убежден, что все сущее на земле подвержено лишь деградации, а отнюдь не развитию. По крайней мере, думал именно так до своего первого убийства, о котором я уже рассказывал. После него было ещё много смертей. Разных. Но все они были пропитаны красным цветом. У кого куртка, у кого шарфик, одна странная девушка выкрасила волосы в красный цвет, за что и поплатилась жизнью. Я до сих пор помню, с каким трудом и одновременно наслаждением снимал с аккуратного черепа скальп, стараясь раньше времени не испортить крашенную гриву.

Один раз мне удалось затащить жертву в подвал какого-то заброшенного дома и я открыл для себя определенное удовольствие, когда убиваешь не сумбурно, а уничтожаешь ненавистный и в то же время манящий объект планомерно, подходя к вопросу умерщвления взвешенно, продуманно, со смаком. Сначала я перерезал пяточные сухожилья, чтобы она не могла сопротивляться, а точнее, ударить ногой в пах (они почему-то все целятся туда, может инстинктивно, а может вполне осознано, полагая, будто мне от них что-то надо именно в этом, ну-у, половом плане). Потом подвесил за руки на какую-то большую и крепкую трубу, так как жертва оказалась довольно внушительных размеров. В качестве кляпа я использовал найденную тут же грязную тряпку, пахнущую, надо сказать, отвратительно. Девушка издавала слабые звуки, просачивающиеся наружу, очевидно, через нос, но услышать её с улицы точно никто не мог. Потом долго смотрел на подвешенное тело и растил в себе то гнусное чувство ненависти к цвету надежды, в который была выкрашена курточка из дешёвого дерматина. Когда негативные эмоции достигли своего апогея, я подошёл к жертве и сильно и целенаправленно ударил её ножом в живот, после чего провернул орудие по часовой стрелке. Она брыкалась, дергалась всем телом, совершала какие-то чудаковатые движения, пытаясь достать до меня. Но это только добавило интереса в обстановку. Разбив две пустые бутылки, которые лежали тут же, я раскидал осколки аккурат под брыкающейся фигуркой в красной курточке и перерезал верёвку, на которой она висела, привязанной к трубе. Тело упало, угодив ногами на эти самые разноцветные стёклышки. Связанные руки ладонями упёрлись в острое стекло. Девушка проползла на четвереньках несколько метров к выходу из подвала, волоча за собой неработающие пятки, при этом издавала странные, даже, надо сказать, смешные звуки, оставляя за собой кровавый след, как красный командир Щорс, после чего распласталась полу, а под телом, смешиваясь с грязью медленно образовывалась кровавая лужа. Добивать её не пришлось. Она умерла тут же. Оставалось только закопать останки, что я и сделал, не выходя из помещения.

Мне немного нехорошо. Это бывает, когда резко выплеснешь эмоции, получив массу ярких и необычных впечатлений, а потом какая-то мелочь всё испортит, отравив сознание сплошным негативом. Девочка сегодня погибла зря. Это противная свинья в автобусе — недостающее звено в дарвиновской цепи развития человечества, полностью смазала эффект умиротворения и гармонии мироздания. Теперь я бреду по мокрому неровному асфальту, с раскрошившейся ледяной коркой, иногда проваливаясь в дорожные ямы, и мне совершенно не хочется домой. В качающихся из стороны в сторону ветхих проводах гуляет ветер, поднимая редкий снег, упавший на грязные слежавшиеся сугробы. Унылую городскую ночь немного разбавляет тусклый свет фонарей, падающий вниз с покосившихся редких столбов, тянущихся вдоль дороги, словно гнилые и редкие зубы во рту у старой ведьмы.