Чёрный алтарь

С тех пор прошло слишком много времени, и вот однажды, когда я рылся в своей картотеке, мне на глаза попалась старенькая рукопись с уже успевшими пожелтеть страницами, исписанными размашистыми мелкими буквами. Узнав свой юношеский почерк, я достал листы, устроился в кресле и углубился в чтение. И тогда воспоминания нахлынули на меня, я вспомнил свою клятву, вспомнил, как стремился запрятать эти листы как можно дальше, чтобы они не попадались мне больше на глаза. Но с тех пор мне довелось увидеть такое, что написанное ниже представилось мне не более чем небольшая авантюра для трёпки своих юношеских нервов, поэтому без ложного стеснения я решил включить её в подготавливаемый мною для редакции сборник, тем более, что по — настоящему ужасные вещи до сих пор хранятся у меня в кабинете в сейфе под замком.

На севере Англии, ближе к предгорьям массивных шотландских хребтов, на равнинах графства, что зовётся Оксфордшир, южнее Беверли, строго между Хатфилдом и Сканторпом лежит небольшая деревушка Кроул. Место это, на первый взгляд ничем не примечательное, носило в себе все самые яркие черты провинциальной жизни старой Англии уходящего века — невысокие одно — реже двухэтажные домики, почтовая станция, лавка мясника, церковь на главной улице и чудо века наступающего — универсальный магазин, торговавший самым широким ассортиментом товаров — сказывалось влияние находившихся поблизости больших городов. Что касается гостиниц, то в городе их было всего две, обе маленькие, и поэтому едущие по дороге предпочитали останавливаться на постоялом дворе в полутора милях от города. Хозяева его были самыми что ни на есть миловидными людьми, коих уже нигде и не сыщешь — пожилой мистер Уилберт Гарринг, бывший солдат армии Её Величества, на склоне лет вернувшийся в родные края чтобы взять шефство над хозяйством своего покойного отца и миссис Аминия Гарринг (в младенчестве — Хокинг), дочь булочника из соседней деревни, по мнению родителей, выданная замуж самым удачным образом. Каким гостеприимством обладали хозяева! Под их крышей усталый с дороги путник получал всё, что душе угодно — свежих лошадей, горячий обед, а также приятные слова и парочку наставлений в дорогу. Местные об этом знали и очень любили эту весьма гармоничную пару. Однако пару лет назад внезапно всё переменилось — многие проезжающие стали реже ездить по окрестным дорогам и стараться объехать постоялый двор стороной. Местные тоже куда — то подевались, и теперь всё в радиусе доброй мили от дома Гаррингов опустело, и лишь дикие животные иногда тревожили эти места. Но даже это не помешало какому — нибудь случайному путнику иной раз проехать по опустевшей дороге, и так получилось, что однажды этим самым путником оказался я.

Стоял конец сентября, время не слишком холодное, но здесь, на севере, приходилось носить тёплое пальто. После того случая с молодым человеком, одержимым неизвестно чем, нашедшем приют в древнем медальоне, прошло чуть больше двух месяцев. Всё это время, по настоянию патрона, я провёл в отпуске, гостив у своих друзей в Сканторпе. Но вот настало время возвращаться в Лондон. Я выехал из города утром, чтобы успеть до вечера доехать до Хатфилда, заночевать там, а на следующий день уже двинуться в столицу по новому загородному шоссе. Однако моим планам не суждено было сбыться.

Итак, миновав Кедби, небольшую деревушку на берегу местной быстроходной реки, я углубился в лесную глушь. Чем дальше на север, тем глуше и заброшенней становились древние дороги, проложенные здесь, наверное, ещё во времена римских цезарей. Впрочем, за последнее время правительство приняло ряд мер, и длинная сеть шоссе легла на этот гористый край, соединяя Шотландию со столицей империи. И всё — таки здесь по — прежнему мало кто жил. Следующие несколько часов мой экипаж трясся по неровной дороге, окружённый с обеих сторон высокими деревьями. Солнечные лучи едва пробивались сквозь густую завесу листвы, и поэтому на дороге царил неприятный полумрак. Но вот, наконец, сплошные ряды деревьев сменились просекой (которая хоть и была по всем признакам явно заброшенной, но всё равно не могла не радовать), а потом и равниной с ровными рядами торчащих из земли пней. Было видно, что здесь бой с непроходимыми дебрями не останавливался. Однако странное дело — везде, где только хватало глаз, не было видно ни одного признака жизни — пара — тройка домов одиноко высились среди полей, однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что они уже давно стоят заброшенными. Дорога стала шире и лучше, что говорило о том, что здесь за ней всё — таки следят. Необработанные и незасеянные поля тянулись с обеих сторон до горизонта, и невольно я задумался, что заставило людей забросить этот плодородный край, ведь по всем признакам кто — то здесь раньше всё — таки жил. Размышляя таким образом, я даже не заметил, как экипаж стал замедлять ход, и только тогда, когда мы остановились у ворот постоялого двора, и кучер, широкоплечий высокий парень по имени Рендалл, повернувшись, объяснил мне, что ему надо сменить лошадей и проверить, что случилось с колесом, я очнулся от глубокого транса.