Машина, не спеша, двигалась по дороге, все дальше отдаляясь от города. За рулем сидел Игорь Сотников — тридцатисемилетний инженер-проектировщик, а рядом его единственная и любимая дочь — Настя, которой совсем недавно исполнилось десять.
Добавить в моё избранное
30 мин, 38 сек 16901
— Пап, ты, правда, не жалеешь, что продал наш дом? — девочка внимательно рассматривала своего постаревшего за каких-то два года отца, пока он сосредоточенно вел машину и не замечал ее пристального взгляда.
В коротко остриженных почти черных волосах отчетливо поблескивала седина, на лице прибавилось морщин, и глаза его теперь всегда казались печальными и тусклыми. Ко всему прочему отец заметно похудел, словно кто-то каждый день высасывал из него силы, вот только он этого будто и не замечал вовсе. А Настя видела и тревожилась все больше, особенно когда тот глотал снотворное по вечерам или таблетки от сердца.
— Конечно, нет, котенок! — с грустной улыбкой ответил отец.
— Но… ведь это был НАШ дом. Ты построил его для мамы, а сейчас там будут жить чужие люди. Мама бы расстроилась, если бы… — отец не дал договорить и послал дочери предупреждающий взгляд.
— Настя, прекрати эти разговоры! Твоя мать больше не живет в этом доме, я нашел другую работу, и мне осточертел этот город вместе с его духотой, суетой и вечной грязью, — мужчина почти сорвался на крик, но вовремя опомнился и тут же замолчал, снова переводя взгляд на дорогу.
— Прости. Я не хотел кричать на тебя, — устало выдохнул он и встревожено посмотрел на дочь. Настя была самым тяжелым напоминанием о его жене. Все в ней было от Лены, по сути дочь являла собой уменьшенную копию матери: такие же темно-каштановые волосы длиной чуть ниже поясницы, ее же зеленые глаза в обрамлении густых черных ресниц, маленький слегка курносый носик и даже едва заметная родинка с левой стороны над губой.
Девочка вжалась в кресло автомобиля и, отвернувшись от отца, смотрела в боковое окно, за которым то и дело мелькали придорожные указатели, угрюмые после сбора урожая поля и редкие околки с такими же мрачными, как и все вокруг, пожелтевшими и полуопустевшими кронами.
— Все в порядке, пап. Я просто подумала… — она снова повернулась к отцу.
— Ты хочешь ее забыть, да? — испуганная собственной догадкой проговорила Настя.
Мужчина снова бросил на девочку грустный взгляд. Он не знал, что ответить дочери. С одной стороны, нужно было срочно рассчитываться с кредиторами: не продай он дом сейчас, и через полгода они могли остаться без крыши над головой. А с другой… да, он хотел вырваться из этого жуткого кольца воспоминаний. В том доме все когда-то было наполнено любовью и теплотой, все напоминало о Лене, но со временем эти воспоминания стали действовать удручающе, словно пропитывая его жизнь одиночеством и безысходностью. Он устал смотреть по вечерам на входную дверь и ждать ее возвращения, ловить себя на этой глупой мысли, пить, пытаться отвлечься, нагружая себя работой, но все равно коситься на дверь и ждать…
— Долго еще, — тяжело вздохнув, спросила Настя, чтобы хоть как-то перевести тему.
— Почти приехали, — с облегчением ответил отец и снова сосредоточился на дороге. — Тебе там обязательно понравится, котенок! Это довольно большой поселок и совсем недалеко от города, там есть школа, и у тебя обязательно появятся новые друзья! — он ободряюще коснулся рукой плеча дочери и в очередной раз попытался улыбнуться.
Девочка ничего не ответила — она в это не верила.
Вскоре они действительно въехали в поселок. Настя начала вертеться по сторонам и внимательно изучать все, что получалось разглядеть: коттеджи, прохожих, собак, изредка попадающихся на дороге. Ничего необыкновенного она не заметила. Да, — это, конечно, не город, но разве здесь не живут такие же люди, как и везде? Когда бабушка была еще жива, они с мамой и папой часто приезжали в Островку — это маленькая деревушка на левом берегу Иртыша, там всегда было много детей, и лето пролетало весело и беззаботно. Сейчас же Настя не чувствовала никакой радости, только нетерпение и легкое волнение. Каким будет их новый дом? Он большой или маленький? В нем будет уютно и светло — как и в старом доме или?
Машина продолжала ехать вдоль длинной улицы, вскоре дома закончились, и отец свернул на соседнюю. Там почти никого не было, и вместо двухэтажных коттеджей чаще встречались небольшие рубленые избушки, а дорога была грязной и ухабистой. «Забытинская» — с трудом прочитала Настя на потемневшей от времени табличке. Отец молча вел машину и, наконец, остановился у самого последнего дома.
Настя тут же выскользнула наружу и уставилась на угрюмую бревенчатую избушку с покосившимся забором и заросшим садом.
— Ну вот, котенок, здесь мы и будем жить! — отец в попытке подбодрить дочь положил руку ей на плечо и чуть сжал. Девочка подняла на него полные недоверия глаза, но снова промолчала.
— Обживемся, сделаем ремонт, почистим сад, поставим новый забор, — тебе понравится! — заметив сомнение в глазах дочери, добавил он.
Настя отвернулась и поплелась к дому. Несмотря на чистоту и следы недавно сделанного ремонта, от одного взгляда на бледно-лиловые стены коридора, мертвенно-белый потолок и скрипучие половицы на душе стало неспокойно, и девочка даже невольно поежилась.
В коротко остриженных почти черных волосах отчетливо поблескивала седина, на лице прибавилось морщин, и глаза его теперь всегда казались печальными и тусклыми. Ко всему прочему отец заметно похудел, словно кто-то каждый день высасывал из него силы, вот только он этого будто и не замечал вовсе. А Настя видела и тревожилась все больше, особенно когда тот глотал снотворное по вечерам или таблетки от сердца.
— Конечно, нет, котенок! — с грустной улыбкой ответил отец.
— Но… ведь это был НАШ дом. Ты построил его для мамы, а сейчас там будут жить чужие люди. Мама бы расстроилась, если бы… — отец не дал договорить и послал дочери предупреждающий взгляд.
— Настя, прекрати эти разговоры! Твоя мать больше не живет в этом доме, я нашел другую работу, и мне осточертел этот город вместе с его духотой, суетой и вечной грязью, — мужчина почти сорвался на крик, но вовремя опомнился и тут же замолчал, снова переводя взгляд на дорогу.
— Прости. Я не хотел кричать на тебя, — устало выдохнул он и встревожено посмотрел на дочь. Настя была самым тяжелым напоминанием о его жене. Все в ней было от Лены, по сути дочь являла собой уменьшенную копию матери: такие же темно-каштановые волосы длиной чуть ниже поясницы, ее же зеленые глаза в обрамлении густых черных ресниц, маленький слегка курносый носик и даже едва заметная родинка с левой стороны над губой.
Девочка вжалась в кресло автомобиля и, отвернувшись от отца, смотрела в боковое окно, за которым то и дело мелькали придорожные указатели, угрюмые после сбора урожая поля и редкие околки с такими же мрачными, как и все вокруг, пожелтевшими и полуопустевшими кронами.
— Все в порядке, пап. Я просто подумала… — она снова повернулась к отцу.
— Ты хочешь ее забыть, да? — испуганная собственной догадкой проговорила Настя.
Мужчина снова бросил на девочку грустный взгляд. Он не знал, что ответить дочери. С одной стороны, нужно было срочно рассчитываться с кредиторами: не продай он дом сейчас, и через полгода они могли остаться без крыши над головой. А с другой… да, он хотел вырваться из этого жуткого кольца воспоминаний. В том доме все когда-то было наполнено любовью и теплотой, все напоминало о Лене, но со временем эти воспоминания стали действовать удручающе, словно пропитывая его жизнь одиночеством и безысходностью. Он устал смотреть по вечерам на входную дверь и ждать ее возвращения, ловить себя на этой глупой мысли, пить, пытаться отвлечься, нагружая себя работой, но все равно коситься на дверь и ждать…
— Долго еще, — тяжело вздохнув, спросила Настя, чтобы хоть как-то перевести тему.
— Почти приехали, — с облегчением ответил отец и снова сосредоточился на дороге. — Тебе там обязательно понравится, котенок! Это довольно большой поселок и совсем недалеко от города, там есть школа, и у тебя обязательно появятся новые друзья! — он ободряюще коснулся рукой плеча дочери и в очередной раз попытался улыбнуться.
Девочка ничего не ответила — она в это не верила.
Вскоре они действительно въехали в поселок. Настя начала вертеться по сторонам и внимательно изучать все, что получалось разглядеть: коттеджи, прохожих, собак, изредка попадающихся на дороге. Ничего необыкновенного она не заметила. Да, — это, конечно, не город, но разве здесь не живут такие же люди, как и везде? Когда бабушка была еще жива, они с мамой и папой часто приезжали в Островку — это маленькая деревушка на левом берегу Иртыша, там всегда было много детей, и лето пролетало весело и беззаботно. Сейчас же Настя не чувствовала никакой радости, только нетерпение и легкое волнение. Каким будет их новый дом? Он большой или маленький? В нем будет уютно и светло — как и в старом доме или?
Машина продолжала ехать вдоль длинной улицы, вскоре дома закончились, и отец свернул на соседнюю. Там почти никого не было, и вместо двухэтажных коттеджей чаще встречались небольшие рубленые избушки, а дорога была грязной и ухабистой. «Забытинская» — с трудом прочитала Настя на потемневшей от времени табличке. Отец молча вел машину и, наконец, остановился у самого последнего дома.
Настя тут же выскользнула наружу и уставилась на угрюмую бревенчатую избушку с покосившимся забором и заросшим садом.
— Ну вот, котенок, здесь мы и будем жить! — отец в попытке подбодрить дочь положил руку ей на плечо и чуть сжал. Девочка подняла на него полные недоверия глаза, но снова промолчала.
— Обживемся, сделаем ремонт, почистим сад, поставим новый забор, — тебе понравится! — заметив сомнение в глазах дочери, добавил он.
Настя отвернулась и поплелась к дому. Несмотря на чистоту и следы недавно сделанного ремонта, от одного взгляда на бледно-лиловые стены коридора, мертвенно-белый потолок и скрипучие половицы на душе стало неспокойно, и девочка даже невольно поежилась.
Страница
1 из 9
1 из 9
