Экзорцист

Мужчина, стоящий на несколько ступенек выше, протягивает мне ладонь, и я пытаюсь улыбнуться в ответ. Отец Питер всегда относится ко мне как к нерадивому малышу, в очередной раз нашкодившему тайком от родителей. Ну, если учитывать нашу от силы пятилетнюю разницу, это сравнение звучит смешным, но от этого не становится менее обоснованным. На плечах этого молодого мужчины лежит тяжкая ноша. Это благодаря нему я сутки напролет веду нескончаемую борьбу с ордами проклятых тварей.

Меня усаживают в кресло, и пока одна из монахинь перебинтовывает и обрабатывает уже затянувшиеся царапины на руке, я вглядываюсь в сидящего напротив человека. Простые, спокойные черты лица, глаза, спокойно и уверенно изучающие моё лицо.

— Святой отец, у нас проблемы. Сегодня я изгонял духа из одного дома. Как думаешь, что это было за существо?

Мужчина качает головой и невозмутимо наливает мне чай, словно не заметив моего перехода на ты.

— Это была одна из самых опасных разновидностей духов. Это был перевертыш. Причем не простой, а выбирающий форму того, чего ты наиболее боишься.

Святой отец поднимает на меня глаза и с вежливым интересом спрашивает:

— И что же по твоему мнению он там делал? Насколько мне известно, они охотятся группами, да и не могут долго существовать без подкорма.

Я благодарно киваю монахине, и подношу чашку к губам. М… Мятный. Надо же, а я то думал опять та бурда с молоком, которой меня упорно пытаются поить «доброжелатели».

— Ну, по поводу того, что дух не может отделиться от свиты ты, конечно же, прав. Вот только этот смог. И, судя по тому, что мне рассказала владелица дома, он обитал там не одно десятилетие. Так как хозяйка сдавала дом, она там появлялась редко, но я сильно сомневаюсь, что съезжающие постояльцы не рассказывали ей о причинах, побудивших их поменять место жительства. Причем, как я понял, в подвал никто и не спускался. Как же люди отлично умеют врать самим себе! Подумать только, столько лет даже и не задумываться о том, что заставляет людей поспешно съезжать из гостиницы.

Я лишь качаю головой. Питер поднимает на меня глаза, и задает вопрос, который беспокоит меня сильнее всего:

— То есть, в подвале самого обычного на свете дома обитало одно из наиболее редких и странных существ?

Я качаю головой, отпивая крепкий горячий чай из кружки:

— Если быть совсем точным, это было что-то вроде призрака. Вот только у обычных призраков нет способности принимать облик того, чего человек боится больше всего.

Святой отец качает головой, и задумчиво смотрит в окно. Честно говоря, я и сам не все понимаю в этом случае. Мне пришлось провести не просто обряд экзорцизма, а использовать силы медиума. Тогда как в обычном случае достаточно просто заставить существо соприкоснуться, с чем либо, носящим отпечаток божественной силы. Но на этот раз все пошло не так. Дух был поразительно физическим, иллюзия человеческого тела была практически совершенной. То есть, теперь я мог с уверенностью сказать, что смотрел в глаза страху и смог его победить. Меня так и тянуло усмехнуться, но боюсь, что меня бы поняли неправильно.

— Кристофер, я думаю, что сейчас главной целью церкви является выяснение причин появления такого большого количества падших на земле. Что-то происходит, Крис. Что-то очень темное приближается к нам. Что-то, о чем мы все забыли, но что не забыло о нас. Люди живут только потому, что могут забывать прошлое, но существуют вещи, о которых нужно помнить всегда. Но нет, человечество слишком сконцентрировано на себялюбии, что бы помнить о наследии прошлого…

Почему-то эти слова, произнесенные практически шепотом, прозвучали настолько тревожно, что показались мне скорее приговором. Словно этот мужчина, устало и сгорбленно сидящий в глубоком кресле, только что вынес приговор о безоговорочном уничтожении окружающего нас мира.

— Сейчас я вряд ли могу тебе чем-то помочь. Наша библиотека монастыря в твоем распоряжении, но что-то мне подсказывает, что ты как всегда предпочтешь проверить все опытным путем.

Я лишь киваю, не отрывая взгляда от окна. За ним благоухает запахами сотен цветов небольшой садик. Не знаю почему, но в этой комнате меня всегда охватывает чувство успокоения. Не знаю, влияет на меня так по-домашнему уютная обстановка, или присутствие Питера рядом, но я люблю здесь бывать. Я встаю, надевая чудом уцелевшую куртку на плечи: если я хочу успеть заехать в магазин за едой, то нужно торопиться. А потом, если получится, спать. Часов пять, не меньше.

По моему мнению, нет ничего отвратительнее, чем просыпаться от звука вибрирующего под головой телефона. Учитывая, что уснул я несколько часов назад, нет ничего удивительного в том, что голос мой звучит не особо счастливо. Простояв два часа в пробках, добираясь до дома, я хотел лишь одного — спать.

— Да. Вас не учили, что нельзя звонить людям, когда они спят?