Экзорцист

Мой собеседник на несколько мгновений сконфузился, но все же ответил:

— Простите, но сейчас всего половина пятого вечера, я не думал, что мог вас разбудить. Тем более, Отец Питер сказал, что вы единственный, кто может нам помочь.

Я досадливо морщусь, и пытаюсь нащупать под кроватью упаковку таблеток. После обрядов у меня часто болит голова, но сегодня она просто бьет все рекорды. Но если уж Питер послал этого человека ко мне, значит для того были веские причины. В конце концов, Питер лучше, чем кто-либо, осведомлен по поводу моего несносного характера. Я когда-то послал матом этого интеллигентного молодого человека, когда он разбудил меня после получаса сна. Да… Сколько он тогда пережил…

— Я вас слушаю. Если вы можете мне кратко рассказать, что у вас стряслось, то сделайте это как можно скорее, и я с чистой совестью лягу спать, убедившись, что в этом нет ничего интересного.

Да, вот такой я милашка, если разбудить меня абсолютно не интересным мне звонком.

— Ну, у нас всего лишь пара тройка одержимых бесами и несколько самовоспламеняющихся лестниц. И это все в одной гостинице.

Я со стоном откидываюсь на подушку. Моей надежде о сне пришел конец. Но если быть честным, это дело обещало быть интересным. Похоже, сон откладывается на неопределенный срок. Так, надо не забыть за таблетками заехать в аптеку, а то с такой головной болью я вообще ни на что негоден буду.

— Ладно, говорите адрес.

— Вальтер стрит 16, небольшой особняк с заросшим садиком. Вы его сразу узнаете, можете мне поверить.

— Если смогу, то через полчаса буду там.

— Мы будем ждать.

Я бросил телефон на кровать и начал одевать рубашку. Перебинтованное предплечье немного ныло, но уже не болело. Чутье, выработанное годами, подсказывало, что в этом деле что-то не так, и, в конечном итоге, оно окажется куда сложнее, чем мне казалось сначала. Потому, что если случай перевертышем был лишь началом, нас ожидают большие проблемы.

Я никогда не испытывал к Великобритании теплых чувств. Меня раздражали её туманы и нескончаемый промозглый дождь, мне были неприятны её внешняя опрятность и жестокая изнанка. Мне был непонятен английский юмор, и я уж точно не мог объяснить, как в такой маленькой стране может одновременно появляться столько падших. Возможно, именно благодаря совокупности этих факторов мое настроение этим на удивление теплым осенним утром было просто отвратительным. Легкий ветерок трепал волосы, забирался даже под плотную ткань плаща, заставляя подергивать плечами от холода. Я прикурил сигарету, щурясь от дыма. Я удивленно посмотрел на пачку: я не курил с колледжа, и не собирался возобновлять эту пагубную привычку. Видимо я совсем расклеился. Единственное, что меня радовало, была мысль о том, что до Вальтер-стрит идти всего несколько кварталов, и я не успею толком замерзнуть на этом отвратительном промозглом ветре.

Я настоящий, как говорят, «гражданин мира». Из-за работы отца нашей семье приходилось часто переезжать, поэтому еще до совершеннолетия я успел объездить полмира. Мой отец был удачливым археологом. Это от него мне достались пушистые каштановые волосы и сильные черты лица. Хотя типично английской чопорностью природа меня обделила. От матери же, миниатюрной азиатки, мне достался взрывной характер, бледная кожа и ярко-зеленые глаза. Именно то, что привлекло отца в моей матери. После её смерти отец избегал меня, надолго пропадая на раскопках. Сейчас я мог оправдать его поведение. А всего несколько лет назад… ни за что.

Люди торопливо сновали по улице, спеша куда-то по своим обычным делам, но я не ощущал их присутствия. Они проходили мимо меня однообразной серой массой, не оставляя никаких воспоминаний. Меня куда больше занимали старые особняки, растянувшиеся по обе стороны от вымощенной камнем дороги. Я любил Лондон именно за то, что всего в нескольких метрах от живущего своей, современной жизнью центра города, начиналась абсолютно другая жизнь. Старинные особняки, увитые плющом ограды, прохладные тени от раскидистых деревьев. Никакого напускного лоска, лишь стиль и благородство аристократичности прошлых веков. Я невольно усмехнулся: именно это прошлое, так замысловато сплетенное с современностью, и обеспечивало меня работой. Именно секреты прошлых эпох зачастую были причиной событий, беспокоящих нынешних жильцов этих особняков. А ведь несколько веков назад все они, вернее, их предки, прекрасно знали, чего стоит бояться, а чего нет.

Занятый своими мыслями я и не заметил, как оказался около нужного мне дома. И тут же почувствовал, как на запястье начинает подрагивать браслет с подвесками. Ей богу, иногда эта штука меня здорово бесит. Начинаю чувствовать себя коровой с бубенчиком. Как я и думал. Парень-стажер, стоящий около дверей, испуганно посмотрел на меня и неосознанно отошел на шаг ближе к двери:

— Вам лучше пройти мимо, сэр.