Добавить в моё избранное
28 мин, 59 сек 468
Свою юность он провел в веселье и праздности. Охота и пиры, перетекающие во всеобщую оргию, были его любимыми развлечениями.
Когда пришло время жениться, он сочетался законным браком со своей кузиной, которая не питала к своему супругу никаких теплых чувств, и эта неприязнь была взаимной. Доселе распутный молодой повеса, внезапно превратился в ревнивого мужа, и после свадьбы графине пришлось забыть о светских раутах и приемах. Даже после того, как супруга подарила своему мужу очаровательную малютку-дочь, тот не изменил к ней своего жестокого отношения.
Не удивительно, что графиня стала угасать с каждым днем, таять, как свеча. Но ее муж был суров и непреклонен. Вскоре графиня умерла. Но даже печальная новость о смерти супруги не тронула черствое сердце деспотичного мужа, ибо и тени печали не отразилось на его лице.
Что же касается дочери, со временем она расцвела и превратилась в прекрасное и нежное создание, совершенное подобие своей умершей матери. Казалось, ей была уготована счастливая и беззаботная жизнь.
И каково же было негодование отца, когда в день своего совершеннолетия дочь призналась в том, что влюблена в простолюдина, который работал подмастерьем на графской кузнице. Разумеется, отец и думать ей запретил о подобном замужестве. Однако непослушная и своевольная дочь однажды ночью убежала из родительского дома со своим возлюбленным. Когда ее побег был обнаружен, графа охватила ярость, и он приказал немедленно снарядить в погоню отряд своих солдат.
Трудно сказать, какие планы были у беглецов. Возможно, они собирались обвенчаться в какой-нибудь глухой деревушке, вдалеке от графского замка. Но смогла бы высокородная госпожа, поменявшая фамильный замок на убогую избу, свыкнуться с жизнью простой крестьянки, жизнь которой протекает в ежедневном непосильном труде? Кто знает, не пришлось бы ей вскоре горевать о своем опрометчивом решении?
А может быть, после венчания беглецы собирались вернуться с повинной в надежде на то, что отец будет вынужден смириться с их браком ради счастья единственной дочери.
Как бы там ни было, судьба распорядилась иначе. Гвардейцы настигли беглецов, и влюбленные предстали перед очами разгневанного графа. Не внимая мольбам дочери, он велел заклеймить дерзкого холопа раскаленным железом, и под страхом смерти запретил ему приближаться к своему замку.
А провинившуюся дочь, единственная вина которой состояла в том, что она следовала велениям своего сердца, деспот-отец распорядился отдать в женский монастырь.
Несчастная девушка долго мучилась, будучи не в силах смириться с вынужденным заточением, ибо душа ее просилась на волю. Долго металась она по маленькой монашеской келье в безысходной тоске по своему возлюбленному. И однажды утром мать-настоятельница, осматривая комнаты послушниц, нашла ее, лежащую мертвой на залитой кровью кровати с кинжалом в сердце.
После смерти несчастной дочери сердце графа окончательно окаменело, и все радости жизни утратили для него былую привлекательность. Он превратился в сварливого и нелюдимого старика, стал вести затворнический образ жизни, желая посвятить остаток дней своих изучению магии и алхимии.
К тому времени, к которому относится наше повествование, инквизиция арестовала Аврелиуса за его еретические суждения и богохульные проповеди. Вероотступника собирались отправить на костер, но граф, используя свое влияние, добился оправдательного приговора, и сделал Аврелиуса личным астрологом и советником.
Вскоре, согласно договору, Аврелиус провел для своего высокородного покровителя обряд черной мессы с целью вызова адских демонов, которая закончилась неожиданным и печальным образом.
Обряд было намечено провести ровно в полночь в оборудованной соответствующим образом часовне: в центре комнаты заблаговременно установили алтарь из черного мрамора с изображением перевернутой пентаграммы. Слева от алтаря дымилась жаровня с благовониями. Аврелиус облачился монашескую рясу и надел на голову венок из сосновых веток.
Возвещая начало церемониала, он ударил в гонг и нараспев, монотонным голосом, произнес имена могущественнейших князей ада:
— Во имя Сатаны, правителя земли и царя мира сего, я призываю силы тьмы разделить со мной их неисчерпаемую мощь. Отворите шире врата бездны и приветствуйте меня, вашего покорного слугу. В единстве нечестивого союза мы прославляем и почитаем Люцифера, утреннюю звезду, Вельзевула, властелина обновления, Белиала, ангела разрушения, Левиафана, зверя Откровения и Асмодея, демона вожделения. Я взываю к именам Астарота, Молоха и Бельфегора и ко всем могучим и несчетным хозяевам ада, чья поддержка да укрепит мой разум, тело и волю.
Граф повторил это воззвание вслед за Аврелиусом, после чего тот продолжил церемонию:
— Во тьме непроглядной поднимаем очи наши к сей яркой утренней звезде, чей восход несет мир и спасение уверовавшим и покорившимся отпрыскам рода людского.
Когда пришло время жениться, он сочетался законным браком со своей кузиной, которая не питала к своему супругу никаких теплых чувств, и эта неприязнь была взаимной. Доселе распутный молодой повеса, внезапно превратился в ревнивого мужа, и после свадьбы графине пришлось забыть о светских раутах и приемах. Даже после того, как супруга подарила своему мужу очаровательную малютку-дочь, тот не изменил к ней своего жестокого отношения.
Не удивительно, что графиня стала угасать с каждым днем, таять, как свеча. Но ее муж был суров и непреклонен. Вскоре графиня умерла. Но даже печальная новость о смерти супруги не тронула черствое сердце деспотичного мужа, ибо и тени печали не отразилось на его лице.
Что же касается дочери, со временем она расцвела и превратилась в прекрасное и нежное создание, совершенное подобие своей умершей матери. Казалось, ей была уготована счастливая и беззаботная жизнь.
И каково же было негодование отца, когда в день своего совершеннолетия дочь призналась в том, что влюблена в простолюдина, который работал подмастерьем на графской кузнице. Разумеется, отец и думать ей запретил о подобном замужестве. Однако непослушная и своевольная дочь однажды ночью убежала из родительского дома со своим возлюбленным. Когда ее побег был обнаружен, графа охватила ярость, и он приказал немедленно снарядить в погоню отряд своих солдат.
Трудно сказать, какие планы были у беглецов. Возможно, они собирались обвенчаться в какой-нибудь глухой деревушке, вдалеке от графского замка. Но смогла бы высокородная госпожа, поменявшая фамильный замок на убогую избу, свыкнуться с жизнью простой крестьянки, жизнь которой протекает в ежедневном непосильном труде? Кто знает, не пришлось бы ей вскоре горевать о своем опрометчивом решении?
А может быть, после венчания беглецы собирались вернуться с повинной в надежде на то, что отец будет вынужден смириться с их браком ради счастья единственной дочери.
Как бы там ни было, судьба распорядилась иначе. Гвардейцы настигли беглецов, и влюбленные предстали перед очами разгневанного графа. Не внимая мольбам дочери, он велел заклеймить дерзкого холопа раскаленным железом, и под страхом смерти запретил ему приближаться к своему замку.
А провинившуюся дочь, единственная вина которой состояла в том, что она следовала велениям своего сердца, деспот-отец распорядился отдать в женский монастырь.
Несчастная девушка долго мучилась, будучи не в силах смириться с вынужденным заточением, ибо душа ее просилась на волю. Долго металась она по маленькой монашеской келье в безысходной тоске по своему возлюбленному. И однажды утром мать-настоятельница, осматривая комнаты послушниц, нашла ее, лежащую мертвой на залитой кровью кровати с кинжалом в сердце.
После смерти несчастной дочери сердце графа окончательно окаменело, и все радости жизни утратили для него былую привлекательность. Он превратился в сварливого и нелюдимого старика, стал вести затворнический образ жизни, желая посвятить остаток дней своих изучению магии и алхимии.
К тому времени, к которому относится наше повествование, инквизиция арестовала Аврелиуса за его еретические суждения и богохульные проповеди. Вероотступника собирались отправить на костер, но граф, используя свое влияние, добился оправдательного приговора, и сделал Аврелиуса личным астрологом и советником.
Вскоре, согласно договору, Аврелиус провел для своего высокородного покровителя обряд черной мессы с целью вызова адских демонов, которая закончилась неожиданным и печальным образом.
Обряд было намечено провести ровно в полночь в оборудованной соответствующим образом часовне: в центре комнаты заблаговременно установили алтарь из черного мрамора с изображением перевернутой пентаграммы. Слева от алтаря дымилась жаровня с благовониями. Аврелиус облачился монашескую рясу и надел на голову венок из сосновых веток.
Возвещая начало церемониала, он ударил в гонг и нараспев, монотонным голосом, произнес имена могущественнейших князей ада:
— Во имя Сатаны, правителя земли и царя мира сего, я призываю силы тьмы разделить со мной их неисчерпаемую мощь. Отворите шире врата бездны и приветствуйте меня, вашего покорного слугу. В единстве нечестивого союза мы прославляем и почитаем Люцифера, утреннюю звезду, Вельзевула, властелина обновления, Белиала, ангела разрушения, Левиафана, зверя Откровения и Асмодея, демона вожделения. Я взываю к именам Астарота, Молоха и Бельфегора и ко всем могучим и несчетным хозяевам ада, чья поддержка да укрепит мой разум, тело и волю.
Граф повторил это воззвание вслед за Аврелиусом, после чего тот продолжил церемонию:
— Во тьме непроглядной поднимаем очи наши к сей яркой утренней звезде, чей восход несет мир и спасение уверовавшим и покорившимся отпрыскам рода людского.
Страница
8 из 9
8 из 9
