Последний троллейбус

В одно мгновение, словно бурлящие потоки воды со склонов гор, сзади и спереди, дежурившие и жаждущие своей добычи черти кинулись на изгнанника и свирепой волной накрыли его. Лишь секунду был слышен его отчаянный, а потом уже захлебывающийся вопль, и тут же над головами всех полетели куски плоти, внутренности, брызги крови, бурая грязь, и наконец, внезапно все стихло. Спонтанное возбуждение быстро улеглось, и бесы вновь начали занимать свои прежние места по краям провала. Перебесившись, они уползали в тень, где рассаживались в ожидании новой подачки и откуда они, немного передохнув, вновь загалдели, заверещали, зашипели, как и прежде.

— Видели, что было? — загудел Инилид, обернувшись к заключенным. — Если еще кто-то надумает учудить нечто подобное — последует за этим несогласным!

— Идиот, например! — весело прокомментировал бородатый субъект Понюшкину.

Дальше шествие двигалось уже без приключений. Но с каждым новым шагом наш метролог начинал ощущать приближение какого-то неведомого жара, но вместе с тем одновременно и холода, и даже мороза. Он обратил внимание, что из его рта пошел пар, чего раньше не было, а конвоируемые начали заметно поеживаться, словно в ознобе.

Наконец тропа подвела их к высоким глухим чугунным воротам. Инилид трижды постучал в них и в ответ на его стук ворота ворчливо скрипнули и начали раскрываться. Растворившись, они представили заключенным завораживающую картину. Впереди, чуть вниз по тропе, облизываемая оранжево-красной магмой, раскинулась широкая каменистая площадка. Она была сплошь усеяна острыми каменными зубьями, хищно топорщащимися к небу, а вокруг них колыхалось огненное озеро из языков факелов, горящих черным пламенем. От них, видимо и шла та самая удушающая гарь и зловоние. Факела держали в своих лапах, по меньшей мере, около тысячи бесов. В середине площадки место было свободно, и там возвышался большой огненный трон из человеческих черепов. На самом троне, сложив по-турецки свои козлиные ноги и держа в правой руке странного вида жезл, восседал, как можно было догадаться, сам Великий канцлер. Рога его были взвинчены к верху, глаза были холодные и пустые, а по телу его в огненном мерцании расползлись какие-то змеевидные письмена. Он сурово оглядывал своих подданных и курил трубку.

Инилид не стал мешкать и даже, кажется, чуть ускорив свою поступь, повел колонну вниз на площадку по шуршащему и осыпающемуся гравию.

Проходя по живому коридору, который образовался в толпе весьма быстро, Понюшкин заметил, что эти, новые бесы, собравшиеся вокруг трона, были уже совсем не чета тем, прежним. К слову сказать, те, прежние так и остались за воротами, видимо не имея прав побывать на этом торжестве дьявольского правосудия. Новые черти были много приличнее на вид. Некоторые из них были одеты в золотые одежды, другие имели даже головные уборы, и вообще, если бы не рога, козлиные ноги и перепончатые крылья за спиной у некоторых, их можно было бы принять за вполне добропорядочных граждан земного происхождения. Скажем, за некую секту еретиков.

Войдя в пустой круг, Инилид отделился от своей колонны. Далее он подошел к трону и, встав на колено и склонив голову, начал:

— Великий канцлер, ссыльные приведены и находятся в твоем распоряжении.

Великий канцлер медленно повел головой, потом выпустил огромный клуб черного дыма и ответил:

— Хорошо, Инилид. Ты свое дело знаешь. Прикажи им представать передо мной по очереди и называть свою провинность, а я буду решать, как поступать с ними далее.

Голос сидящего на троне был гортанным и глубоким, но при этом до раздражения спокойным и бездушным. Говорил он на каком-то странном, неправильном языке. Словно бы он говорил задом наперед, и даже слова в предложении ставил совсем не в той последовательности что нужно, но, однако, все его понимали.

— Великий канцлер, — вдруг вновь начала Инилид. — Не все тут. Одного мы отдали по дороге…

— Я знаю, Инилид. Приведите его сюда.

Тут в толпе слева началось какое-то волнение, кто-то начал толкаться, послышались шлепки, удары и к ногам Великого канцлера вылетел тот самый сухенький человек, который не далее как минут двадцать назад был разорван бесами на глазах у заключенных.

Человечек со стоном повалился на бок, но Инилид ловко подхватил его, и, оттащив от трона, поставил его на колени рядом с собой.

— Это он? — спросил Великий канцлер.

— Да, владыка, он, — подтвердил Инилид.

— Ну что ж, ты можешь идти. Благодарю тебя, Инилид.

Начальник конвоя встал, и, не смея поднять голову, направился назад к заключенным, а Великий канцлер занялся первым подсудимым.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Евгений, — почти шепотом отвечал человечек.

— За что ты здесь? — продолжал расспрашивать Великий канцлер.

— Мне сказали, что я самоубийца.

Великий канцлер чуть заметно улыбнулся.