Ночь перед рейсом

— Понял, — отозвался Саня.

— Антоха, иди сюда, — поманил Петрович. — Давай, освяти воду…

— Ты чё, Петрович? Я поп что ли? Думаешь я знаю как?

— Не п… ди, иди сюда. Скажу как…

Антон подошел к Петровичу, сел на корточки рядом. Банка торжественно сияла розовыми, предрассветного цвета боками.

— Х… ли тут уметь, — объяснил Петрович. — Крестишь по-нашему и говоришь: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь»…

— Ну хорошо, — согласился Антон. Вытер руку о куртку и совершил над банкой крестное знамение: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь»…

— Надо три раза, — потребовал Петрович.

— На х… я три? — спросил кто-то сзади.

— Не сквернословить! — прикрикнул Петрович.

— Всегда можно было, а теперь нельзя? — обиженно отозвался белобрысый.

— Молчать, б…, — осекся Петрович. — Урою. Давай, Антоха. Три раза, понял?

Антон наклонился к банке и три раза старательно перекрестил горлышко.

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь…

— Вот теперь хорошо, — одобрительно кивнул Петрович.

Вернулся Саня, смиренно подождал пока закончится ритуал.

— Слышь, Петрович… Нету в шкафу свечей. Я чё думаю, может тоже с «пятеры» снять?

— Б… ть, ну ты урод? — разозлился Петрович. — Обычные, б… ть, свечи. Восковые.

— Ааа… Ну так бы и сказал…

Саня повернулся и пошел обратно к гаражу.

— Что? Уже можно сквернословить? — вставил Витюха. Петрович, видимо, решил не реагировать. Через несколько минут свечи и иконы были принесены и разложены на скамейке рядом с банкой.

— Окропи иконы, — попросил Петрович голосом вождя племени, пришедшего с просьбой к шаману. Антон указательным пальцем залез в банку и побрызгал на иконы.

— Так, мужики… Берите… Свечи зажигайте… Не зажигалкой, спичками зажигайте… Антоха… Меня тоже освяти…

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь…

Антон побрызгал водой в морду зажмурившемуся Петровичу. Петрович развел руки в стороны — в одной свеча, в другой икона. Не открывая глаз, отошел на два шага и с шумом выдохнул:

— Все… Теперь подходите по одному…

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь… Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь… Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь…

Обрызганные освященной водой охранники, отходили к Петровичу и вставали друг за другом, будто выстраивались в очередь.

— Серый, соль возьми, — напомнил Петрович.

— Ага…

— Все, мужики, готовы? Теперь за мной вперед… Ясно? Только на яйца не наступайте!

Осторожно, в четверть шага, они пересекли линию ворот, подняв повыше иконки и заслоняя собой свечки от свежего утреннего ветерка… Друг за другом проходя через полосу, высоко задирали ноги, будто перешагивали через невидимый барьер.

— Ангел светлый ангел святый от порчи от сглаза сохрани сбереги, — едва слышно забормотал Петрович. — Круууу! Гом! Антоха, чё спишь?

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь…

— Серега, соль не забудь!

Ход направился в обратную сторону, лица слесарей из похмельно-озадаченных стали величественно-покорными и будто даже светились изнутри… Шедший последним Серега разбрасывал соль. Вернувшись за ворота, все молча, полукругом, встали вокруг Петровича, ожидая дальнейших распоряжений.

Петрович думал.

— Кажется, получилось, — произнес он наконец. — Чувствуете? Легше стало? Антоха, побрызгай-ка водой на все это г… но. Обрывайте нитки на хер — и в костер, пусть горит к е… не матери…

Антон запустил руку поглубже в банку и окропил водой ворота, яичные скорлупки, нитки и заговоренные носовые платки… Петрович молчал, наблюдал рассеянно… Саня с Витюхой оборвали все нитки, растерзали куколку… Серега воткнул булавки в обломок доски от тарного ящика и коптил их на огне.

— Слышь, Петрович… А с булавками чё делать? Они не горят…

— Х… й с ними. Совок и метелку тащи… Убери все и тоже в костер… И совок с метелкой в костер, вечером принесу…

На уже засохшем порезе Петровича выступили маленькие капельки крови. Одна скатилась вниз и Петрович слизнул ее языком:

— Все, б… ть! Нас так не просто не возьмешь! Х… й ей, а не проклятие!

Закончив, все уселись на скамейки возле костра — Саня принес из гаража поллитровую банку спирта, заначенную на прошлой неделе. Спирт разбавляли остатками святой воды и пили.

— Анто… ха… — заплетающимся языком неутомимо спрашивал белобрысый. — Ты сколько в месяц имеешь?

— По разному… Пять-десять…

— Во! — радовался Витюха. — Само то, что надо!

Антон посмотрел на часы — половина шестого. Его не хотели отпускать, но нужно было вывести автобус, подмести в салоне, разбудить двигатель. Чтобы не мешать мужикам, Антон взял ключ от запасных ворот — тщательно осмотрел каждую перекладину, но никаких следов колдовства не обнаружил.