Глаза напротив

Офицер приближался, на ходу расстёгивая кобуру. Она и притянула взгляд. Потёртая коричневая кожа. Блестящая кнопка на клапане. Я увидел гранёную рукоять пистолета, но её закрыли пальцы, рывком вытаскивая оружие.

Удивил не пистолет, а чёрный мундир. Ткань его жалобно потрескивала, натягиваясь раздутым воздушным шаром. Массивная туша офицера истекала потом, острый запах которого вдруг резанул ноздри. Привались она к стене, я бы не удивился, услыхав скрип прогибающихся от невыносимой тяжести кирпичей. Было в ней что-то дикое, могучее, слоновье. Вояка этот запросто бы утаптывал асфальт, заменив парочку катков. Смуглое лицо лоснилось, офицер страдал от жары не меньше меня.

Полуденное солнце прокаливало город. Казалось, я кружу по огненному нутру доменной печи. Пекло столь сильно, что я не удивился, когда раздутая физия офицера показалась мне деревянной маской. Игра узоров на полированном дереве, тёмные глазницы и чёрная прорезь рта, внезапно выгнувшегося зловещей ухмылкой.

До магазина оставалось метров пятнадцать. Но я заметил, что тёмное дуло неласково смотрит в мою сторону. Вернее, ухватил краем глаза, потому что ноги уже готовились к повороту. Вспышка и грохот выстрела заставили противно вздрогнуть. Что-то свистнуло. Я безмятежно продолжал поворачивать, не веря, что кто-то стреляет.

Вторая пуля прорвала рукав куртки. Я оцепенел. Тут стрельба в центре города, а никому и дела нет. Деревянное лицо нахально улыбалось. Суетливая толпа хмуро огибала и странного служаку, и меня, словно по щиколотку провалившегося в расплавленный асфальт.

Именно так я подумал, рванувшись вбок, чтобы укрыться в сумрачной прохладе магазина. Но слева словно выросла стена. Пришлось отшатнуться назад, и что бы вы думали? Нечто невидимое, но твёрдое протянулось и там. А ноги не желали шагать ни влево, ни назад. Чёрная дыра ствола вот-вот готовилась расцвести бутоном нового выстрела. Волна испуга вытравила рассудок. Осталось что-то древнее, неконтролируемое. Неведомая могучая сила толкнула меня вперёд. Третья пуля отколола кусок кирпича с угла дома чуть впереди.

Тут уж ноги принялись изо всех сил обгонять друг друга. Я ввинтился в проход между пятиэтажками, пронёсся сквозь двор, перемахнул ограду сквера, прорвал череду кустов, перескочил иссохший фонтан и выбежал в главные ворота парка. Что-то шепнуло мне: опасность миновала. Шаг влево — порядок, ничто не мешало. Шаг назад дался мне столь же легко. Я обернулся: меня не преследовали ни деревянные лица, ни самые обыкновенные.

Дрожь испуга противно сотрясала тело. В голове тревожно шумело. Такой скользкий сквознячок бывает, когда машина, несущаяся на тебя, неосторожно перебегающего улицу, визжа тормозами, останавливается в нескольких сантиметрах. А ты, скованный ужасом, не можешь и шевельнуться. Вроде и пронесло, но в сознании застыла картина, где громада металла беспощадно швыряет тебя прочь, ломая кости и жизнь. Да и разум подсказывает, что ничего ещё не закончилось. Вот сейчас выберется разъярённый водила и врежет от души.

Меня покачивало и подташнивало.

Хотелось забиться в кусты городского парка. Но было боязно оставлять оживлённые улицы, хотя опыт подсказывал, что от шумной толпы толка никакого. Там, у магазина, не наблюдалось ни паникующих личностей, торопливо уносящих ноги, ни праздных зевак, которые, и случись цунами, будут пялиться на тёмную гору воды, несущую смерть.

На меня нисходило просветление и какая-то щенячья радость существования. Я — есть! Я — живой! Ничего не изменилось, ведь правда?

Но деревянное лицо не выходило из головы. Мысли беспокойно сновали вокруг офицера, прикрывшегося ухмыляющейся маской. Три пули. Продранный рукав.

Прохожие неодобрительно косились в мою сторону. Да и плевать! На смену уколу ужаса прилетел ласково-тёплый ветер Эйфории, заставлявший видеть мир в причудливо-радужном ореоле. Недовольным взглядам я отвечал улыбкой с малой толикой ехидцы. Прикид мой не нравится? Не, а когда стреляли, почему все делали вид, что ничего не происходит? Так что, господа и дамы, признайте неоспоримую вину. При вашем равнодушном попустительстве чуть не случилось убийство. Но прохожие не хотели брать вину на себя. А не виноват ли в происшедшем я сам?

Постепенно пустота заполнялась привычным роем суетливых мыслей. Несомненно, мой проступок весьма серьёзен, раз мне послали такого колоритного исполнителя. Стоило, видимо, помянуть ближайшее прошлое. Не сегодня. Сегодня я проспал до полудня и вот, на беду, отправился в магазин. Значит, неверный шаг сделан вчера. И, несомненно, вечером. Потому что вечер я провёл со Славиком. А со Славиком неверный шаг сделать — пара пустяков.

Славик мне был другом. Ну как был? Скорее считался. Не могу понять, что нас объединяло. Судьба столкнула меня с ним на подготовительных курсах в Универ, а сил отчалить в одиночное плаванье за четыре года так и не нашлось. В летние вечера мы знакомились с девушками.