Охотники

— Ночь наступает — вот почему. А мы бля ползаем по этой глухомани полдня с бесперспективными взглядами на ближайшее будущее. И ни единого признака пребывания здесь человеческой души. Ты хочешь заночевать где-нибудь между деревьями в лесу?

Павел Карасев взглянул на своего напарника Курочкина и уперся долгим молчаливым взглядом в пол.

— Хочешь? — Назойливо повторил Михаил Курочкин

— Нет. — Проговорил он громко и устало. — Не хочу. Но не собираемся же мы ночевать в этой гребанной избушке там, сбоку. — Карасев кивнул в сторону.

— Я повторяю: ночь близится, Паш, — нарочито измученно и на этот раз скривив жалостливую гримасу, молвил сидящий

за рулем сотрудник научно-исследовательского института города Верхний Хорь. — Ни единого признака человека здесь. Опять нас отправили к х… ю на кулички для изучения новой аномальной местности. Только вот я не пойму — либо карта брешит, либо наше начальство опять нажралось и что-то перепутало с бодуна. Не знаю. Но давай остепенимся на сегодня, потому что ехать в темноте по лесу у меня нет никакого желания.

Окружение уже действительно начинало порастать сумерками. Последние лучи солнца мерно сползали с верхушек деревьев и растворялись в помутневшей синеве небосвода, словно последние блики жизни, пожираемые мистической чернотой. Исследователей немного удивил тот факт, что возле лесной дороги, словно безымянный памятник, стоял видавший виды теремок, который от одного неловкого движения ветра обещал превратиться в груду дров — настолько он свиду был жалок и неуютен.

— По-мойму, мы нашли то, что так искали, дружище…

— Ты о чем? — не понял Михаил.

— Мы нашли населенную призраками избушку, и теперь должны очистить ее от этих сук.

— Да пошел ты. Есть хочется. Пошли, глянем, что там внутри. Есть кто или нет. А потом будем разгружаться и на ночлег устраиваться. Башка болит. Интересно душ там, или что-нибудь в этом роде есть?

— Ага, душ, диван, телек, стол шведский и девочки на дом чтобы веселее было… Баю-баю-баю бай, приходил вечор Бабай. Приходил вечор Бабай, молвил: Леночку отдай. Лену мы не отдадим. Лену надо нам самим.

— У меня на жопе миллион прыщей. У меня не правильный обмен вещей. Каждый день с мылом мою жопу я. Но прыщей на жопе до х…

— При чем здесь прыщи и жопа? — Не понял Карасев, взглянув на друга.

— А при чем тут Бабай, Леночка и колыбельная твоя идиотская? Я, конечно, понимаю, что после сложного трудового дня хочется поиграться и прикольнуться по полной. Но только давай не сейчас, не здесь и не перед этим разваливающимся домом. — Курочкин направился к порогу строения. — Ты решил немного приправить остротой ту дерьмовую ситуацию, в которой мы застряли, и сделать все чинарем: страшилки детские сочиняешь. Только договоримся, Паш, — страдай сам, а мне жуть как отдохнуть хочется.

— Один вопрос. Ты про прыщи на жопе сам сочинил?

— А ты про Бабая?

— Нет, не сам.

— Вот и я по телеку слышал. Пойдем.

Но Курочкин пожалел о том, что с таким рвением хотел осмотреть незнакомые «хоромы» изнутри, потому что там они выглядели еще омерзительнее, чем снаружи. Старые посеревшие от пыли пустые шкафы и полки были затянуты нитями паутины. По скрипучему полу из почерневших от времени древних досок то и дело мелькали огромные крысы величиной с крупную кошку, прячась в больших трещинах и норах, разъевших бревенчатое покрытие этой странной хижины. Внутри пахло пылью вперемешку с чем-то немного напоминающим хвою, хотя на запахи прибывшие постояльцы особого внимания не обратили. Под потолком висели заволоченные мешочками паутины железные крюки и веревки (Павел и Михаил никак не могли взять в толк, накой бы все это добро сдалось в неприятном домике посреди леса) — множество крюков и веревок. На некоторые из них были насажены головы и хвосты чешуйчатых пресмыкающихся (чешуйки, несмотря на пыль, поблескивали в остатках дневного света) — крупных змей и ящериц, присохшие к крюкам.

— Миша, ты хочешь здесь ночевать?

— Ты машину подогнал?

— Я спрашиваю…

— Я слышу, что ты говоришь. Фургон подгони и замкни, чтобы ночью кто-нибудь не угнал его.

— Очень смешно. Можно описаться от смеха. Ты хочешь, чтобы ночью к тебе в кровать забралась крыса?

— Все лучше, чем ехать поночи неизвестно куда или мерзнуть всю ночь в автомобиле. Осень на дворе, если ты не заметил.

— Вот я лучше пойду, померзну, а ты ложись в свою теплую кровать и любуйся всеми этими прелестями и трофеями, развешенными здесь по хате. Спокойной ночи…

— Слушай, ты не забыл, кем мы работаем? Разве нам впервой сталкиваться с подобными проблемами! Ты помнишь, как однажды тебе пришлось спать в деревенском сарае вместе с…

— То был сарай, Миш. И мы были на задании. Ты помнишь, кого мы выслеживали?

— Вот и я о том же.