Добавить в моё избранное
33 мин, 42 сек 19958
Когда-то давно, меня, восемнадцатилетнюю девчонку, впервые пригласил на свидание молодой человек и несмело поцеловал, а моя внучка в восемнадцать благополучно разрешилась бременем по имени Тео, так и не взвалив на свои хрупкие плечи не менее значимое бремя замужества. Что ж, иные времена — иные ценности. Я давно примирилась с этим.
— Да ладно тебе, Ба! — вступился за мать Тео и погладил мою руку. — Ты жжешь! Я реально большой Чел, длинный и красивый. Сними со старины Эдда цензуру, не то научу его разным пошлым штучкам, — многообещающе сказал он. После чего состроил матери весёлую рожицу, добрался до вазы с печеньем и стал с аппетитом засовывать его себе в рот.
Глория закончила расставлять на столе стопочки игральных фишек и, наконец, придвинула по стопочке к каждому игроку.
— Удачи в игре, Крис, — пожелала она сыну Эдда.
— И тебе не прошляпить свою, Глория, — тут же отозвался Крис и опустил в коробку для масти первую фишку. — Надеюсь, мы обставим сегодня стариков, а? — весело подмигнул он Тео и громко заявил куш: — Стоимость фишки — двадцать пять центов! Кто как?!
— Пятьдесят! — крякнул Эдд и потянулся за фишечной горкой. — Пятьдесят! И на победу, молодняк, не рассчитывайте! Сперва научитесь ходить под себя и пускать изо рта слюни! За этим столом оставляю за собой это законное право!
Эдд бросил в коробочки пять фишек и с притворной суровостью оглядел сидевших за столом игроков.
— Сдаем фишки. Все сдаем! Снимай, Модди. — Друг протянул мне перетасованную колоду. — А я, пока раздаю, попытаюсь вспомнить, когда же все-таки потекла крыша у Рут Макферсон.
Вот и свершилось. Время обнажить скелеты. Ты бесподобен в костюме беспечности, Эдд! Но… Господи, Господи, Эдди, как же не хочется ворошить могилы прошлого; особенно те, в изножье которых не ставят кресты. Как же не хочется трогать захоронения, что под ворохом рваных лоскутов памяти так и не истлели. Вопреки выздоровлению временем, не рассыпались в прах.
Нет, я не боялась того, что услышу от Эдда. Ведь история принадлежала не только мне. Я лишь надеялась, что друг останется верным себе и умело наложит на рассказ тот узор, сквозь который останется рассмотреть всего лишь контуры. Бледную тень паутины на стене, вместо ярко-алой вязи случившегося.
Глядя, как мой друг аккуратно мусолит и сдаёт карты, я задумалась. Пальцы Эдда ловко мелькали над столом, а я силилась вспомнить: действительно ли всё началось именно с Рут? Со старухи Макферсон?
— Так когда же это было, Мод? В сорок третьем? Мне помнится, крыша у Рут Макферсон не текла в тот год. Нет. Это случилось годом позже, когда пропал Бобби э-э… Риз. Точно, Риз! А в тот год малыш Бобби вернулся с войны и привёз с собой девчонку по имени Кэйт Риз. Да. Вот с неё-то, с этой его девчонки весь сыр-бор и начался.
Все разобрали карты. Не поднимая свои, Эдд вскрыл козырь и важно объявил:
— Трефы!
После чего потянулся за витаминным коктейлем и приложился губами к толстой соломинке. Обтерев платком впалый рот и высморкавшись, он заговорил:
— Но прежде пришла похоронка. Когда Бобби опустил на порог своего дома подбитый конской кожей грязный сапог и завёл следом жену, его старик уже сорок дней был в земле. Вот так вот. Но, впрочем, — Эдд наконец взглянул в карты, — это рассказа не касается. А если и касается, то о старике я сказал.
Маленькая шипящая гусыня, заморыш заморышем, не то что руку, глаз приложить не к чему, — вот какой оказалась женушка Бобби. Росточком невысокая, щуплая — ну, ей-богу, подросток, и с виду — хрупкая и пугливая, что то стекло. Толку от неё в хозяйстве не было никакого. Да видно Бобби Ризу толк этот не больно-то и нужен был. Любил он её — в том дело было…
Глория не смогла отбить мои две десятки и, забрав карты, с довольным видом объявила «масть». Под широкую улыбку внучки пришлось возместить первую взятку.
— С почином, девочка! — кивнул Глории Эдд и с вызовом бросил Тео, глядя, как тот в нерешительности мнёт карты: — Давай! Ходи под меня, сынок! Или у тебя ходунки заржавели? А?! Ах ты, шестёрка бубён… и пик. Вот тебе сверху семёрка пик с восьмёркой бубён и козырной в придачу! Держи от меня, Крис…
… Как говорится: жить бы молодым и жить, но не прошло и шести месяцев, как стукнула в окно дома Бобби первая печальная весточка. (Да, о доме Ризов здесь отдельно разговор надо бы повести. Так как стоял тот каменный уродец на Воробьином холме к тому времени лет этак двести; а если и не двести, так больше сотни уж точно. А домам больше сотни полагается что? Правильно, душа. Ну да, вернёмся к нему после). Заявилась однажды поутру к дому Бобби вся в слезах Рут Макферсон и пообещала, что если он не попридержит возле себя свою блудницу жену, она сожжёт их дом…
— Сдавай по две, Эдди, — попросила я, — я на бобах.
Эдд раздал и через пару минут Тео объявил «шута». Он радостно выгреб свою взятку и все послушно сбросили фишки в коробку.
— Да ладно тебе, Ба! — вступился за мать Тео и погладил мою руку. — Ты жжешь! Я реально большой Чел, длинный и красивый. Сними со старины Эдда цензуру, не то научу его разным пошлым штучкам, — многообещающе сказал он. После чего состроил матери весёлую рожицу, добрался до вазы с печеньем и стал с аппетитом засовывать его себе в рот.
Глория закончила расставлять на столе стопочки игральных фишек и, наконец, придвинула по стопочке к каждому игроку.
— Удачи в игре, Крис, — пожелала она сыну Эдда.
— И тебе не прошляпить свою, Глория, — тут же отозвался Крис и опустил в коробку для масти первую фишку. — Надеюсь, мы обставим сегодня стариков, а? — весело подмигнул он Тео и громко заявил куш: — Стоимость фишки — двадцать пять центов! Кто как?!
— Пятьдесят! — крякнул Эдд и потянулся за фишечной горкой. — Пятьдесят! И на победу, молодняк, не рассчитывайте! Сперва научитесь ходить под себя и пускать изо рта слюни! За этим столом оставляю за собой это законное право!
Эдд бросил в коробочки пять фишек и с притворной суровостью оглядел сидевших за столом игроков.
— Сдаем фишки. Все сдаем! Снимай, Модди. — Друг протянул мне перетасованную колоду. — А я, пока раздаю, попытаюсь вспомнить, когда же все-таки потекла крыша у Рут Макферсон.
Вот и свершилось. Время обнажить скелеты. Ты бесподобен в костюме беспечности, Эдд! Но… Господи, Господи, Эдди, как же не хочется ворошить могилы прошлого; особенно те, в изножье которых не ставят кресты. Как же не хочется трогать захоронения, что под ворохом рваных лоскутов памяти так и не истлели. Вопреки выздоровлению временем, не рассыпались в прах.
Нет, я не боялась того, что услышу от Эдда. Ведь история принадлежала не только мне. Я лишь надеялась, что друг останется верным себе и умело наложит на рассказ тот узор, сквозь который останется рассмотреть всего лишь контуры. Бледную тень паутины на стене, вместо ярко-алой вязи случившегося.
Глядя, как мой друг аккуратно мусолит и сдаёт карты, я задумалась. Пальцы Эдда ловко мелькали над столом, а я силилась вспомнить: действительно ли всё началось именно с Рут? Со старухи Макферсон?
— Так когда же это было, Мод? В сорок третьем? Мне помнится, крыша у Рут Макферсон не текла в тот год. Нет. Это случилось годом позже, когда пропал Бобби э-э… Риз. Точно, Риз! А в тот год малыш Бобби вернулся с войны и привёз с собой девчонку по имени Кэйт Риз. Да. Вот с неё-то, с этой его девчонки весь сыр-бор и начался.
Все разобрали карты. Не поднимая свои, Эдд вскрыл козырь и важно объявил:
— Трефы!
После чего потянулся за витаминным коктейлем и приложился губами к толстой соломинке. Обтерев платком впалый рот и высморкавшись, он заговорил:
— Но прежде пришла похоронка. Когда Бобби опустил на порог своего дома подбитый конской кожей грязный сапог и завёл следом жену, его старик уже сорок дней был в земле. Вот так вот. Но, впрочем, — Эдд наконец взглянул в карты, — это рассказа не касается. А если и касается, то о старике я сказал.
Маленькая шипящая гусыня, заморыш заморышем, не то что руку, глаз приложить не к чему, — вот какой оказалась женушка Бобби. Росточком невысокая, щуплая — ну, ей-богу, подросток, и с виду — хрупкая и пугливая, что то стекло. Толку от неё в хозяйстве не было никакого. Да видно Бобби Ризу толк этот не больно-то и нужен был. Любил он её — в том дело было…
Глория не смогла отбить мои две десятки и, забрав карты, с довольным видом объявила «масть». Под широкую улыбку внучки пришлось возместить первую взятку.
— С почином, девочка! — кивнул Глории Эдд и с вызовом бросил Тео, глядя, как тот в нерешительности мнёт карты: — Давай! Ходи под меня, сынок! Или у тебя ходунки заржавели? А?! Ах ты, шестёрка бубён… и пик. Вот тебе сверху семёрка пик с восьмёркой бубён и козырной в придачу! Держи от меня, Крис…
… Как говорится: жить бы молодым и жить, но не прошло и шести месяцев, как стукнула в окно дома Бобби первая печальная весточка. (Да, о доме Ризов здесь отдельно разговор надо бы повести. Так как стоял тот каменный уродец на Воробьином холме к тому времени лет этак двести; а если и не двести, так больше сотни уж точно. А домам больше сотни полагается что? Правильно, душа. Ну да, вернёмся к нему после). Заявилась однажды поутру к дому Бобби вся в слезах Рут Макферсон и пообещала, что если он не попридержит возле себя свою блудницу жену, она сожжёт их дом…
— Сдавай по две, Эдди, — попросила я, — я на бобах.
Эдд раздал и через пару минут Тео объявил «шута». Он радостно выгреб свою взятку и все послушно сбросили фишки в коробку.
Страница
2 из 10
2 из 10
