Марьяж, господа!

Еще одна балка, раскрутившись в свист, рухнула с потолка, и я зажала рот руками. Разложившееся, пронизанное слизкими корнями тело Кэйт, лежавшее у возвышения, разлетелось ошмётками.

— Убирайся, Мод! Быстро! — услышала я властный голос Полли. — Забери её, Эдди, ради всего святого! Я не могу больше терпеть!

Подобравшись и скрючившись, словно убегая от удара, грибница зашевелилась и поползла от непонятно откуда взявшегося здесь голубого свечения к стене, в мою сторону. Тело брата дернулось, рот разомкнулся, и Роберт открыл глаза.

Не чуя под собой ног, я кинулась к двери и с визгом выскочила вон, влетев с разбегу в объятия Эдда. Он тут же схватил меня за руку и окончательно выволок из страшной комнаты, захлопнув за собой дверь.

Стены дрожали, потолочные балки угрожающе скрипели над нашими головами, а мы, привалившись к двери бывшей кухни, стояли и ждали.

Страшные вопли — злобы, отчаяния и раздражения, всё громче раздавались из-за двери, и я не стерпела:

— Надо позвать кого-нибудь на помощь, Эдд, — закричала я. — Там происходит что-то ужасное! Пожалуйста, Эдд. Там же Полли!

— Нельзя, Мод, — ответил он и вцепился в моё плечо. Но через секунду, не выдержав материнского стона раздавшегося из земляного ада, бросился вперёд и, забившись в дверь, закричал:

— Мамочка!

— Нет, Эдди! Нет! — голос Полли, полный отчаяния и мольбы остановил сына у двери. — Не смей! Не сейчас!

— Но я не смогу… — Эдди плакал. — Я не смогу, пожалуйста, мамочка… Я не выиграю за тебя твой бой…

Послышался хруст и глухой удар об пол. Злобное шипение вырвалось из щелей склепа и сдавило льдом наши бьющиеся в лихорадке сердца. Не голос Полли, а лишь его эхо, приказал:

— Сейчас, Эдди, скорее. Ну же, сынок!

— О, Господи, мамочка, прости, прости меня.

— Не надо, Эдд. — Я тщетно пыталась его задержать. — Не иди туда…

Но он меня не послушал. Бросившись на крик матери, Эдд Хамблмэн исчез за дверью, а я, должно быть, лишилась чувств.

Когда я пришла в себя, вокруг было странно тихо. Дом молчал, а из-за двери в коридор пробивался тусклый свет. Ожидая самого страшного и боясь этого, я поднялась на ноги и осторожно заглянула туда, где раньше была моя кухня. И облегчённо выдохнула.

Всё вернулось на место. Свод вырос, стены оделись в побелку, а старая печь потрескивала прогоревшим углём. Эдд сидел на полу и, обхватив голову руками, медленно раскачивался из стороны в сторону.

Ни Кэйт, ни младенца, ни Бобби не было у стен. Лишь на месте жертвенника лежало что-то плотное и мерзкое обхваченное смертельными объятиями белокурой Полли. Из её спины торчал длинный осиновый кол. Отточенный рукой Эдда, он насквозь прошил её тело и пронзил то, что она до последнего вздоха пыталась удержать.

Эдд поднял голову и взглянул на меня безжизненными глазами:

— Мама мертва, — сказал он. — Господи, Мод, я убил её. Чем я лучше твоего брата? — Он беззвучно заплакал и спрятал за руками лицо. — Зачем? Зачем она заставила меня сделать это? Зачем, Мод?

Не зная ответа, я сдернула со стола скатерть, желая накрыть Полли, но Эдд остановил меня.

— Не надо, Мод. Отойди. Я не оставлю маму в вечном объятии с этим чудовищем.

Я послушно опустила руки.

— Представляешь, — сказал немного погодя Эдд, когда я села рядом и обняла его. — Она сказала, что вырыла для себя и этой твари могилу в саду. Боялась, что у меня не хватит духу разъединить их.

— Да, Эдди.

— Так вот: она ошиблась. Мама ошиблась, Модди. Хватит. Пусть мне и будет невыносимо больно на неё смотреть, я сделаю это. Я похороню её по-человечески, без всяких острых деревяшек. Это мой долг. А эту дрянь в пепел сожгу!

— А я… я помогу тебе.

Но Эдд сам похоронил мать. Горели свечи миссис Клэг, когда, прощаясь с Полли, я целовала её в лоб и укрывала простынею. Столько лет прошло, а со мной до сих пор остался запах её волос. Они пахли дождём и земляникой.

— … отец летал в Сирию по контракту с «Люфтганзой», а я оканчивал Калифорнийский университет. Знаешь, Тео, если бы не железная отцовская рука, вылетел бы я оттуда шампанской пробкой. Помнишь, отец, как мы шалили с Денизой в китайском квартале. Папа?

— Бабуль, ты что уснула? — дернула меня за рукав Глория и показала на стол. — Вскрываем карты!

Но я не спала, я смотрела на Эдда. Сидя в кресле и откинув голову, он как будто задумался. Эдд успел докурить, и мундштук полный пепла выпал изо рта.

— Папа?!

— Эд! Эй, вы слышите, Эд! Крис, что с ним?!

— Эдди…

Крис подскочил к отцу и, приобняв за плечи, притянул старика к себе. Голова Эдда упала, пальцы разжались и две красные карты скользнули на пол. На короля червей легла червовая дама. Закрыв глаза, я вздохнула и произнесла:

— Марьяж, господа!