Добавить в моё избранное
33 мин, 35 сек 2501
Что за хрен! — Перед ним стоял тот, кого он несколько часов назад видел поднимающимся из собственного гроба. Ну, если это был не точно «он», то, по крайней мере, его (отражение) «фотографическая» копия.
— Ты чего-то хотел здесь, зёма? — спросила «копия».
— Я… — попытался заговорить Гаражёв. — Я… А что?
— Да ничего, — пожал тот плечами. — Я думал, ты что-то забыл.
— Так ты ничего не забыл? — проговорил тот после некоторой паузы.
— Я… Я ни чего… — Но он же хотел совсем другое ответить! Но что он ответил!
Гаражёв растерялся. Он всё на свете в этот момент забыл. ВСЁ НА СВЕТЕ вылетело из его головы, в тысячную долю секунды.
— А чё ты, тогда, лазишь здесь? — произнёс двойник мертвеца так резко, как к Гаражёву ещё никто не обращался.
Гаражёв в этот момент чувствовал только собственные импульсы, которые вопили ему во всю глотку:
— БЕЕЕГИИИИ!
И он побежал. Он попал в такое НЕЛОВКОЕ положение, что, если б находился в полном соображении (если б ВСЁ НА СВЕТЕ не повылетало из его головы), то наверняка помер бы на месте.
Бежал он не невесть куда, а именно к себе домой.
Чёрт! — думал он, когда вернулся в соображение, — да это же он и есть! Этот мертвяк! — Дело в том, что он у «мертвяка» обнаружил шрам через левую щёку. Такой шрам был и у «герасима» из гроба. Гаражёв только лишь единственного не разобрал, через левую или правую щёку проходил шрам. — Но мне посрать, через какую щёку. Это он и есть! Та падла, что погрозила мне пальцем. Это он и есть! Будь я проклят! Гадом буду, если это не он!
Но Гаражёв не оставлял в покое неразгаданные загадочные вещи! И потому вот о чём он думал: «Не может быть, чтоб — если эти два гада близнецы — им обоим разрисовали хлещальники одинаковыми шрамами! Не может! Так что надо мне залезть в этот стёбанный мавзолей. Посрать, как, но залезть надо! И если я не залезу, то буду проблядью и самой шкворной овцой!»
Размышляя, он и не заметил, как начало рассветать. Он заметил только, как солнце, выползшее из-за горизонта, нечаянно ослепило его (полностью погружённого в ночную тьму).
Вот чёрт! — отреагировал он. — Как же я теперь вскрою эту херню — какое-нибудь чмо меня как пить дать засекёт! — Но, если б он хорошо подумал, то днём тот двойной человек должен спать. Но даже на самой окраине города люди появляются по мановению воли судьбы; возникают чисто из ниоткуда, как призраки на каком-нибудь заброшенном кладбище.
Всё же Гаражёв был уверен, что следующая ночь будет его ночью. Но у каждого своё мнение.
Третья глава.
Случай в гробнице или «раздвоение личности»
Лишь только солнце поднялось несколько повыше, Гаражёв подумал, что не зря он не попал к этому склепу прошедшей ночью; без средств вскрытия непробиваемых дверей гробницы ему делать там нечего… к тому же он ещё кое-что не захватил с собой. Но день всё решит.
В перерывах он занимался подготовкой к «ночной прогулке», всё остальное время Гаражёв отдал самым изнурительнейшим занятиям спортом: часовые пробежки в сумасшедшем темпе, когда руки его синели от подъёмов всевозможных тяжестей.
«Ни единого глюка! — твердил он себе почти что всё время, с утра до вечера. — Ни единого! Ни единого видения!, будь они четырежды прокляты!»
Всё, что приготовил он за день — собрал поздним вечером в старую прадедовскую сумку. И, лишь только двадцать третий час принялся подходить к концу, Гаражёв двинулся в путь.
Очутившись у мавзолея к полуночи, он первым делом извлёк из-за пазухи свой громадный «фомич» и занялся дверью в гробницу. Он и не ожидал даже, что на дверь эту у него уйдут считанные секунды, словно этот «гостеприимный» мавзолей сам всё подстроил для своего нового гостя. Так Гаражёв попал во Владивостокский Мавзолей…
Чёрт возьми!, и чего там только не было! какие только гробы ни стояли! Но вот что странно: внутри Мавзолей оказался гораздо ОБЪЁМИСТЕЙ, чем выглядел снаружи; это был какой-то гигантский цех по производству гробов. Гаражёву этот «ЦЕХ» показался музеем, хозяином которого был некий помешанный гробник. Можно представить себе картину некоего гигантского сооружения, где гробов больше чем звёзд на небе, и каждый гроб по-своему своеобразен. То есть, как каждое человеческое лицо в отдельности — неповторимо. И где ж в таком «разнообразии» отыскать новичка — последнего из новосёлов мавзолея?
Но…
О, боже мой! — Он заметил кое-что. Это был кусок сверхъестественной тьмы. И эта тьма Гаражёву показалась ещё гуще той, что кинулась ему в слипающиеся глаза, лишь только он вернулся со своей энергичной пятнадцатичасовой прогулки. Естественно, и эта ТЬМА имела форму гроба, но, по-видимому, подобных гробов больше не было.
А что, если я его не смогу открыть? — подумалось вдруг Гаражёву, когда он представил себе, какой окажется эта ТЬМА, когда он подойдёт к ней вплотную.
— Ты чего-то хотел здесь, зёма? — спросила «копия».
— Я… — попытался заговорить Гаражёв. — Я… А что?
— Да ничего, — пожал тот плечами. — Я думал, ты что-то забыл.
— Так ты ничего не забыл? — проговорил тот после некоторой паузы.
— Я… Я ни чего… — Но он же хотел совсем другое ответить! Но что он ответил!
Гаражёв растерялся. Он всё на свете в этот момент забыл. ВСЁ НА СВЕТЕ вылетело из его головы, в тысячную долю секунды.
— А чё ты, тогда, лазишь здесь? — произнёс двойник мертвеца так резко, как к Гаражёву ещё никто не обращался.
Гаражёв в этот момент чувствовал только собственные импульсы, которые вопили ему во всю глотку:
— БЕЕЕГИИИИ!
И он побежал. Он попал в такое НЕЛОВКОЕ положение, что, если б находился в полном соображении (если б ВСЁ НА СВЕТЕ не повылетало из его головы), то наверняка помер бы на месте.
Бежал он не невесть куда, а именно к себе домой.
Чёрт! — думал он, когда вернулся в соображение, — да это же он и есть! Этот мертвяк! — Дело в том, что он у «мертвяка» обнаружил шрам через левую щёку. Такой шрам был и у «герасима» из гроба. Гаражёв только лишь единственного не разобрал, через левую или правую щёку проходил шрам. — Но мне посрать, через какую щёку. Это он и есть! Та падла, что погрозила мне пальцем. Это он и есть! Будь я проклят! Гадом буду, если это не он!
Но Гаражёв не оставлял в покое неразгаданные загадочные вещи! И потому вот о чём он думал: «Не может быть, чтоб — если эти два гада близнецы — им обоим разрисовали хлещальники одинаковыми шрамами! Не может! Так что надо мне залезть в этот стёбанный мавзолей. Посрать, как, но залезть надо! И если я не залезу, то буду проблядью и самой шкворной овцой!»
Размышляя, он и не заметил, как начало рассветать. Он заметил только, как солнце, выползшее из-за горизонта, нечаянно ослепило его (полностью погружённого в ночную тьму).
Вот чёрт! — отреагировал он. — Как же я теперь вскрою эту херню — какое-нибудь чмо меня как пить дать засекёт! — Но, если б он хорошо подумал, то днём тот двойной человек должен спать. Но даже на самой окраине города люди появляются по мановению воли судьбы; возникают чисто из ниоткуда, как призраки на каком-нибудь заброшенном кладбище.
Всё же Гаражёв был уверен, что следующая ночь будет его ночью. Но у каждого своё мнение.
Третья глава.
Случай в гробнице или «раздвоение личности»
Лишь только солнце поднялось несколько повыше, Гаражёв подумал, что не зря он не попал к этому склепу прошедшей ночью; без средств вскрытия непробиваемых дверей гробницы ему делать там нечего… к тому же он ещё кое-что не захватил с собой. Но день всё решит.
В перерывах он занимался подготовкой к «ночной прогулке», всё остальное время Гаражёв отдал самым изнурительнейшим занятиям спортом: часовые пробежки в сумасшедшем темпе, когда руки его синели от подъёмов всевозможных тяжестей.
«Ни единого глюка! — твердил он себе почти что всё время, с утра до вечера. — Ни единого! Ни единого видения!, будь они четырежды прокляты!»
Всё, что приготовил он за день — собрал поздним вечером в старую прадедовскую сумку. И, лишь только двадцать третий час принялся подходить к концу, Гаражёв двинулся в путь.
Очутившись у мавзолея к полуночи, он первым делом извлёк из-за пазухи свой громадный «фомич» и занялся дверью в гробницу. Он и не ожидал даже, что на дверь эту у него уйдут считанные секунды, словно этот «гостеприимный» мавзолей сам всё подстроил для своего нового гостя. Так Гаражёв попал во Владивостокский Мавзолей…
Чёрт возьми!, и чего там только не было! какие только гробы ни стояли! Но вот что странно: внутри Мавзолей оказался гораздо ОБЪЁМИСТЕЙ, чем выглядел снаружи; это был какой-то гигантский цех по производству гробов. Гаражёву этот «ЦЕХ» показался музеем, хозяином которого был некий помешанный гробник. Можно представить себе картину некоего гигантского сооружения, где гробов больше чем звёзд на небе, и каждый гроб по-своему своеобразен. То есть, как каждое человеческое лицо в отдельности — неповторимо. И где ж в таком «разнообразии» отыскать новичка — последнего из новосёлов мавзолея?
Но…
О, боже мой! — Он заметил кое-что. Это был кусок сверхъестественной тьмы. И эта тьма Гаражёву показалась ещё гуще той, что кинулась ему в слипающиеся глаза, лишь только он вернулся со своей энергичной пятнадцатичасовой прогулки. Естественно, и эта ТЬМА имела форму гроба, но, по-видимому, подобных гробов больше не было.
А что, если я его не смогу открыть? — подумалось вдруг Гаражёву, когда он представил себе, какой окажется эта ТЬМА, когда он подойдёт к ней вплотную.
Страница
2 из 10
2 из 10
