Логово

Ножка перевернутой каталки с продырявленным колесом торчала в сторону двери, откуда я пришел, но меня удивило, что колесо крутилось. Мерно, словно кто-то невидимый поддерживал его движение. Безумными глазами я смотрел на крутящееся колесо и ждал, что произойдет далее. Я услышал собственное скуление и спиной отошел от груды каталок. Здесь явно кто-то был, и он следил за мной. Следил за моими действиями. За моей реакцией. За всем. Он видит меня, но я его не вижу. Это как плохая шутка: разыгрывающему смешно, разыгранному не очень.

Я уперся в холодную стену, острые лопатки заболели от силы, с которой я вжался в неё. Рука нащупала выступ в стене, и я, не соображая, дернул его. Дверь, выкрашенная под плиты стены, едва не ударила мне по лицу. Я, испуганный до смерти, отскочил и, не оглядываясь, запрыгнул внутрь.

Стоя в темноте, держал выключенный фонарик в вспотевшей ладони и слышал чувствительным ухом своё прерывистое тяжелое дыхание, словно меня гнали из одной страны в другую. Во рту пересохло, глаза быстро моргали, расширяясь с каждой секундой, зубы сжимались сильнее, сухие губы что-то шептали, уголки нервно дергались, виски гудели, челюсти сводило, желудок звался наружу, и я понимал, что начинаю сходить с ума. Какая-то тварь притащила меня сюда, в это ненавистное мне место, заставляет играть по своим, не озвученным и непонятным мне, правилам, к тому же скрывается и нагло издевается надо мной. Злоба и страх боролись между собой, то одно, то другое чувство брали вверх друг над другом. И, наконец, злоба восторжествовала.

Я, оттолкнувшись от двери, поднял руку с фонариком, быстро нажал на кнопку и увидел небольшой кабинет, подобный тем, в которых я уже бывал. Медленно двигая глазами, я изучал содержимое комнаты. Справа от меня стоял шкаф, на полках которого размещались толстые папки разных цветов, сверху на нем стоял горшок с завянувшим цветком. В углу располагалась тумбочка, на ней лежала раскрытая тетрадь, изучать её у меня не было никакого желания. На против меня стоял стол, на его поверхности я увидел множество сломанных пишущих принадлежностей и скомканных исписанных листов. Слева была лишь стена, на которой висело полотно, бывшее некогда плакатом. Первым делом я подошел именно к нему, пощупал его, даже понюхал, попытался отодрать от стены и заглянуть за него, но у меня ничего не вышло: его словно намертво прикрепили к стене. Разочаровавшись, я подвинулся к столу и взял в руку один лист, развернул его и увидел тот же рисунок, что и в истории болезни пациента 13-709. Под столом я нашёл настольную лампу с целым проводом, наступив на него, едва смог отыскать розетку. Но тут мне пришла в голову мысль, что если больница заброшена и в ней давно никто не работает, то электричества здесь нет. Ухмыльнувшись своей сообразительности, я воткнул вилку и нажал кнопку. Свет замигал. Поднявшись с пола, я поднес лампу к столу. Смахнув с него весь мусор, я увидел надпись, выкоробленную на поверхности: «13-709 — Дж. В.» Что это? Это имя? Дж. В.? Джон? Джереми? Джордж? Джек? Джефф? Джефф? Я уже видел это имя, но на плакате первого этажа! Джефф Убийца! Это он? Но почему «В.»? Это его фамилия?

Гадая, я не заметил, что лампа потухла. Придя в себя, обернулся и услышал:

— Неужели, ты догадался?

Смех, похожий на злобное хихиканье, распространился по всему кабинету, удаляясь эхом, создавая впечатление, что я нахожусь в огромном зале. Включив фонарик, я никого не увидел в комнате, но этот дикий смех до сих пор раздавался в моих ушах. Я, оцепенев, смотрел в одну точку и снова не мог пошевелиться. Силой меня вынесло из кабинета, я бежал, не оглядываясь, ударяясь о каталки, шлепал по полу, рассыпавшемуся под моими ногами, и безумными глазами пытался найти выход. Я, дергая ручки дверей с бешеной силой, долбил в них и кричал, как резанный. Но чувствовал я себя хуже, чем резанный, его хоть убивают, а меня держат и пытают. Смех психа звучал у меня в голове, то стихая, то усиливаясь.

Я влетел в дверь, куда не заглядывал. Закрыл её за собой и, тяжело дыша, подпер. Фонарик мигал, словно предупреждал о чем-то. Глядя в темноту, я думал, что спасся от безумства, но холодок, повеявший справа, пощекотал мои волосы на затылке. Я отпрыгнул от двери и споткнулся о что-то железное и звучащее. Тихое хихиканье донеслось до меня. Кнопка фонарика не поддавалась, лампочка предательски мигала и не хотела слушаться.

— Сбежать? Пытаешься сбежать?

Я отстранился, легкое дыхание, которое я принял за холодок, почувствовал так ясно, что едва не сошёл с ума. Считая, что находился в больнице один, я понимал, что это не так. Джефф Убийца поймал меня в свою ловушку.

Часть 3 — Тьма и больше ничего

Из темноты засветились два хищных глаза. Ужас, одолевший меня еще со времени моего пробуждения, охватывал меня все сильнее и сильнее. Ладони покрывались испариной, фонарик, чувствуя мою неспособность сопротивляться, сбежал, ударившись о сломанную плитку.