Логово

Кисти задрожали, я сжал ладони в кулаки, но не мог совладать с собой, и услышал тихий стон, исходящий из моего горла. Дыхание перехватило, словно кадык сдавили с ужасной силой и тянули к себе, отчего я перестал глотать, издавая хрипящие звуки. Едва уловимый смешок раздался позади меня, однако я ясно чувствовал, что упираюсь в каталку, что была оставлена у стены. Но теперь, словно за ней еще два огромных зала, хихиканье, раздаваясь эхом от стен, то становилось громче, то тише, но мое прерывистое дыхание заглушало его. Я боялся вдохнуть, так сильно мне хотелось притвориться тенью и сбежать отсюда. Легкие поднимались всё выше, но я не пускал внутрь достаточного объёма воздуха, и кашель начинал подступать к горлу.

— Ты смешной, — раздался голос рядом со мной.

Я совершенно потерял представление, где я нахожусь. То мне казалось, что я в зале с бесконечной площадью, то я думал, что кабинет превратился в комнатушку с размером спичечного коробка. Меня словно зажали со всех сторон, держали здесь насильно, пытая и издеваясь. Нервы сдавали, изо всех сил я старался не закричать и не зареветь, как ребенок, у которого отобрали игрушку. Было невыносимо думать о чем-либо, на голову словно давили, силой впихивали ненужные мысли. Я, прерывисто вдыхая холодный воздух, смотрел в темноту широко раскрытыми глазами. Глаза давно должны были привыкнуть к тьме, но с каждой секундой я понимал, что она не отступает, а становится гуще, будто это делали специально.

— Ты моя игрушка, — произнес голос.

Я качнулся вперед и едва не упал, нога удержала меня, но тело занесло, и я упал на каталку. Мной словно управляли, я не контролировал свое тело и конечности, только глаза беспомощно двигались. Я не мог двинуться, всё парализовало. Едва ухватился за края каталки, как ремни, прикрепленные к ней, сомкнулись на моих запястьях, подчиняясь неведомой силе, и затянулись сами собой. Кожа собралась под ними, руки жгло неимоверно. И еще два ремня пристегнули мои ноги, врезаясь в плоть сквозь одежду. Я не знал, что думать. Всё: все каталки, вся мебель, все стены — было полностью подчинено воле этого маньяка-убийцы. И я лишь пешка в его руках.

Засосало под ложечкой, я понял, что неприятный запах, ударивший в нос, не предвещает ничего хорошего. Пустой желудок сжался, ужас перерастал в панику, кожа рук натерлась под ремнями от моих нервных движений. Шершавые пальцы коснулись ладоней, я едва не вскрикнул, но прикусил губу и захрипел. Противный дурманящий запах так и лез внутрь меня, я, отворачивая голову, пытался выдохнуть его и больше никогда не вдыхать. Ничего не получалось, легкие постепенно наполнялись этим запахом, и я понимал, что теряю сознание, однако хватался за реальность до последнего, цепляясь за мокрые ремни и чувствуя, как струи горячих слез бегут по щекам.

Часть 4 — Я закончу это далекое дело

Очнулся я от яркого света, взявшегося неизвестно откуда. Глаза жгло неимоверно, слезы наворачивались и не думали перестать бежать, запястья чесались, ноги болели от безумной беготни, мозг перестал работать совершенно. Ничто не пугало меня так, как сейчас. Надо мной возвышался хирургический аппарат с семью лампами, вдалеке были слышны металлические грохоты, шепот и одинокий истеричный смех. Я, словно зверь, загнанный в клетку, попытался в сотый раз вырваться из западни, но от боли заревел как ребенок и утих. Безысходность удручала меня. Я перестал понимать реальность, глубоко вдохнул, прокусив губу до крови, солоноватая жидкость заполнила рот, вытекая быстро, будто река. Знакомый грохот катящейся каталки резанул мой слух, я вздрогнул и повернул голову на звук, кровь брызнула изо рта, словно меня били. Черный силуэт приблизился ко мне, потряхивая длинными волосами, я не видел лица человека, ведь свет все еще слепил в глаза, а в комнате царила тьма. Животный страх подсказал мне, что сейчас будет что-то плохое, потому все вжалось в каталку.

— Не бойся, — сказал голос из темноты. — Я всего лишь хочу закончить то, что начал давно, — фигура отвернулась от меня, и я услышал грохот. Слезы потекли из глаз, перемешиваясь с кровью. — Да, — протянул голос, понижаясь, приманивая меня. — помнишь, как давно это было, Лью.

Захлебнувшись в слезах и крови, я закашлялся, услышав своё имя. Фигура что-то судорожно делала, не желая поворачиваться ко мне, бормотала странные слова под нос, я пытался прислушаться, но ничего не выходило. Сделав последнюю попытку вырваться, я глотал противную смесь крови и слёз, ремни врезались в протертую кожу, вызывая жгучую боль, появлялись раны, пульсирующие под натиском старой ткани ремней. Неумолимо хотелось пить, жажда мучила меня, усиливающаяся от дрожи, возникающей изнутри. Трясущимися пальцами я хватался за края каталки, пытаясь повернуть её или сдвинуть, но ничего не получалось, словно её прикрепили к полу. Фигура повернулась ко мне, потрясая плечами.

— Кажется, я уже говорил, что сбежать у тебя не получится, — из темноты выступили два прозрачных глаза.