Красный лепесток белой розы

Спасибо тебе Господи, спасибо! Не смею верить, что это реально.

Я прижал дочку к себе. Крепко-крепко. Я боялся, что если я чуть ослаблю хватку, она исчезнет, и я останусь один.

— Папка! А где тётя Юля? — пролепетала она, едва я нашел в себе силы разорвать свои объятия, — Тётя Юля сказала, что ты скоро придешь. И что мы будем вместе.

Я сказал ей, что «да, теперь мы будем вместе».

— Всегда-всегда?

— Всегда-всегда.

— Ой! Папка! А почему ты плачешь?

Что я мог ответить ей?

Позже, когда мы уже ехали домой — я нашел кассету. Кассету с группой «Прослушай». Не такой группы? Не знаю — на этикетке было написано именно это слово.

Я обернулся назад: Анюта снова заснула на заднем сидении. И сейчас она была похожа на ангела. А ещё она была похожа на свою мать.

Дорога к счастью строится из камней упавших с души.

Я вставил кассету в магнитолу:

«Привет, Максим.

Мне столько нужно тебе сказать… Что я просто теряюсь и не знаю с чего начать. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я сумасшедшая. Пусть я останусь в твоей памяти не такой. Помнишь? Мы как-то обнимались в парке? Ты все время называл меня лепестком. А потом мы пошли к тебе. Помни меня такой.

Это была самая счастливая ночь в моей жизни.

Потом мы разошлись, но я не была на тебя обижена.

А через месяц узнала, что беременна.

Когда мне сообщили эту новость — я была в шоке. Я тогда жила в другом городе и никак не могла до тебя достучаться. Письма возвращались обратно. Телефонную трубку никто не брал»…

— Я переехал, — прошептали губы.

«… Я решилась на страшное, Максим. Уже многие годы я виню себя за то, что сделала. И видимо лишь смерть снимет эту вину с моей души. Я убила ребенка! Я убила твою… нашу дочь! Она родилась красивой, здоровой и так улыбалась. Всё смотрела на меня красивыми карими глазами. Твоими глазами, Максим! И все-таки ты должен меня понять — я была одна. Мои родители умерли. Любимый был далеко… Да и сама я — совсем ещё девочка, ничего не смыслящая в уходе за ребенком, сиротка без гроша в кармане.

И я убила её.

А потом дела мои пошли в гору. И чем успешнее я казалась снаружи, тем хуже мне было внутри. Я даже не стала заявлять о её смерти. Похоронила сама. Мария, наверное, выяснила для тебя, что у меня есть дочь? Нет её у меня. Давно уж нет…

Мой грех всегда со мной.

Но иногда я словно разговариваю с ней, веришь? Она спрашивает меня, где папа, почему он не с нами? А мне нечего ей ответить и поэтому я без конца плачу.

Я отыскала других девушек, которых ты оставил. Они тоже были несчастны. Крепкий фасад внешнего благополучия, и кошмарный интерьер внутреннего мира. Встретилась я и с твоей женой. Она была в отчаянии. Она рассказала мне о тебе. Рассказала, что ты отдаляешься от неё. Рассказала, что ты не общаешься со своей дочерью.

И тогда меня переклинило, Максим! Не суди меня.

Я просто несчастная обезумевшая женщины. Не плохая. Просто несчастная.

Я не убивала твою жену. Она сама довела себя до такого. А я всего лишь забрала твою дочь — маленькую Анну. Она ангел, Макс, ангел. Наша дочь была бы такой же. Почему ты не хочешь растить её? А ведь ей так нужен отец…

Ну ладно — кассета кончается…

Если ты слушаешь это — ты жив. И ты со своей дочерью. Я — мертва. Остальные девушки, вероятно тоже. И наверное — это я убила их. Мне их жалко, Макс, безумно жалко, но вряд ли им сейчас хуже чем было до этого. Посмотри на них. Ни одна из них так и не обрела счастья. Ты был их счастьем. Но ты ушел от них, точно так же, как от меня. Чего ты боялся? Ответственности? Или чего-то другого?

Не знаю… И, верно, никогда не узнаю.

Но помни — то, что тебя не убивает — делает сильнее.

И как бы там ни было — ты жив. Воспитывай дочь, и пусть она обретет счастье, которого были лишены все мы… несчастные дурехи, влюбившиеся в идеального парня. Так стань для Анюты идеальным отцом.

Не вини себя. Лучше вини меня.

И… будь счастлив.

Прощай».

Женщины… Загадочные существа. Ради любви они идут на что угодно. Юлия. Что в ней сломалось? Какая пружинка? Две девушки погибли, чтобы я осознал одну простую вещь. Не нужно бояться. Не нужно играться с чувствами других людей. Нужно нести ответственность, черт её дери!

О, нет… я не прощу её. Прощать — право Бога, а не человека. Я не судья, я простой уставший смертный.

Я её не прощу, но… я её понимаю. А понять — это почти простить. Но только «почти».

Вот и дом. Сейчас я перенесу спящую Анночку в кровать. Лягу спать рядом с ней. И пусть ей будут сниться только хорошие сны.

Завтра… Завтра я пойду в милицию. Начнутся бесконечные допросы. Начнутся разбирательства. Но все это — потом.

А сегодня — я буду молиться за всех кто умер.