34 мин, 56 сек 6358
Мы налегли на рычаг снова и двери, наконец, раздвинулись настолько, чтобы пропустить человека. Юля не выходила, и я пошел сам.
Фонарик ворвался в узкую кабинку лифта веселым лучиком. Скользнул по стенам и остановился на девушке, за бившейся в дальний правый угол. Она беззвучно плакала, закрывая окровавленными руками лицо. Вся её одежда — серый офисный костюм — была изодрана в лохмотья. Из некоторых прорех сочилась кровь.
Перед ней лежал добрый десяток крысиных трупиков — некоторые из грызунов ещё сучили переломанными лапками, в тщетной попытке уползти прочь. Другие были раздавлены в отвратительные отбивные из серого меха и внутренностей. Среди их трупиков лежал навесной замок с открытой дужкой. В нем болтался ключ. Я нагнулся и поднял его. Бирка заляпана кровью, но цифры виднелись отчетливо.
«06»
Я шагнул к забившейся в угол девушке и протянул ей руку:
— Пойдем, Юля. Всё закончилось.
Она оторвала руки от лица и я увидел, что оно обезображено. Добрая часть щеки исчезла, кончик носа деформировался под натиском крысиных зубов.
«О Господи!»
— Ты! — он говорила мертвым, хриплым голосом, — ТЫ!
— Я.
— Макс!
Она бросилась мне на шею. Её израненные руки обвили мои плечи, и девушка зарыдала по-настоящему. Слезы смешивались с кровью и капали на рубашку.
Ты изменилась, Юля. Навсегда изменилась.
Но глаза у тебя такие же зеленые.
И мы стояли долго.
Очень долго…
Я боялся лишь одной вещи — как мне рассказать Юле о том, что тут происходит и о том, что она пострадала из-за меня. Но я боялся зря. Она действительно была деловой женщиной: быстро взяла себя в руки, да и суть ухватила сразу.
— Твоя бывшая пассия, Макс? — она немного улыбнулась, — Раньше девчонки рвали друг другу волосы из-за парней. А сейчас видимо используются более прогрессивные методы. Ненавижу крыс!
— Извини, Юля. Прости. Это все я виноват.
— Да ладно, — она вытерла с лица кровь, — Проехали. Все мы безумны. Вопрос лишь в степени безумия конкретного лица. Твоей вины здесь нет. Поэтому прекрати разговаривать штампами. Скажи ещё, что «Все мы в одной лодке».
— Хотел сказать.
— Значит не надо. Но ты сказал о трех девушках, Макс. Где ж третья?
— Я не знаю. Но… девочки… поймите меня правильно… я…
— Ты не доверяешь нам? — спросила Маша, до этого лишь молчаливо подпиравшая стенку.
«Маша! А кстати… Это ведь ты сказала Юле поискать люк в кабине лифта. Я ведь мог и не догадаться до этого. Ты пыталась её убить? Или пыталась помочь?»
— Кто-то из вас… Лепесток. Убийца.
— Лепесток, да? — Юля снова улыбнулась, — Я помню — мне очень нравилось это прозвище.
— Мне тоже, — прошептала Маша, и добавила чуть громче, — А может эта психованная сука специально так сказала, на своей этой пленке, — чтобы сделать тебя параноиком?
— Сомневаюсь. Убийца — кто из моих… бывших. Одна из них мертва. Одной нет в стране. Это точно кто-то из… кто-то из вас!
— Ну ладно, не будем ссорится. Давайте поищем последнюю, как её там звали? — сказала Юля, поднимаясь с бетона.
— Оксана. Да. Ищем. Она должна быть где-то поблизости.
Минут через пять мы нашли дверь. На ней не было и следа копоти — а значит… её установили совсем не давно. Её установил убийца. В смысле установила.
Мы вошли туда втроем и я тут же стал шарить по стене в поисках выключателя. Может и свет провела? А, Лепесток? Провела ты свет или нет? И какой будет последняя ловушка?
Свет зажегся, на секунду ослепив нас.
Оксана… Она единственная, кто потеряла свою красоту. Я запомнил её высокой, стройной девушкой с белоснежными волосами. Теперь, на шатком стуле, посреди вытянутой, обложенной кафелем комнаты, на цыпочках стояла сутулая, полноватая женщина с абсолютно серыми, пыльными волосами. Её руки были стянуты нейлоновой веревкой — из тех, что затягиваются ещё туже, если начинаешь трепыхаться. Щиколотки обвивал пластиковый жгут. Во рту — кляп, на шее — петля. Но не веревочная, нет. Это был узкий стальной тросик.
И у Оксаны были отчаявшиеся глаза.
Видимо свет ослепил её тоже — от неожиданности она дернулась и ветхий стул под ней закачался.
Я бросился вперед. Маша — за мной, а вот Юля застыла на пороге.
— Держи её за ноги! — бросила мне Маша обходя стул, — Я попытаюсь распутать петлю!
— Нет! — я остановил её, схватив за рукав, — Ты не дотянешься. Видишь? Ножки стула подпилены. И если ты станешь на него — он сломается. Нужно придумать что-то другое.
— Но что? Здесь не на что больше стать, чтобы дотянуться до узла! — Маша пожала плечами.
— Может притащить что-нибудь? Из гаража? Чтобы забраться повыше и… — подала голос Юля.
— Да там ничего нет… Хотя…! Стол в комнате с магнитофоном!
Страница
7 из 11
7 из 11