Добавить в моё избранное
33 мин, 45 сек 2129
Вернуть всё на круги своя.
— Как? — только одно короткое слово сорвалось с губ Евы. Она перегнулась через стол, приблизив свое лицо вплотную к гадалке.
— Придет время — ты сама поймешь. Я этого не знаю, да и если б знала — не сказала бы, — последовал неожиданно холодный, сухой ответ, — помни, ты больше не должна меня видеть… Теперь уходи, денег не надо.
… Ева медленно вышла за порог. Она была слишком оглушена, опустошена, чтобы ясно осознать произошедшее…
* * *
Каждый существующий факт перекрывался сотней загадок — разум всё глубже затягивало в трясину… Но Ева твердо поставила перед собой задачу докопаться до истины. Спору нет, посещение гадалки дало не многое, но теперь хотя бы определились направления, в которых ей нужно двигаться. Хотя направления — это далеко не пути.
Глава 2.
Вечер выдавался теплый и безмятежно-тихий — здесь, на самой окраине города, где совсем недавно были густые рощи, а теперь выросли новые одноэтажные домики, в отличие от суетливого центра города, жизнь шла неторопливым, размеренным потоком.
Устав за день от ремонта, Ева вышла за дом, подышать свежим воздухом. Конец дня всегда был её любимым временем суток — вот и сейчас она сидела в белоснежной резной беседке, расположившейся в центре большого сада, больше похожего на березовую рощу. Густой, сочно-зеленый плющ окутывал круглый купол крыши и восточную сторону беседки, создавая природную защиту от свежего ветерка. Отсюда можно было наблюдать живописный закат: солнце опускалось за горизонт, медленно, как подвешенное на невидимых нитях. Янтарные лучи, пронзая легкую дымку, становились словно осязаемыми. Яркие потоки света дробились между стволами берез, окрашивая их в нежно-оранжевый и персиковый оттенки. Еще в детстве Еве казалось — если хорошо принюхаться, можно почувствовать, как пахнет золото заката: немножко мёдом, чуть больше — румяными от солнца колосьями пшеницы, а ещё — рыжей пылью вьющейся в поле раскаленной дороги. Она до сих пор помнила этот милый сердцу запах, оставшийся с детства — сейчас он снова тронул душу мимолетной волной ностальгии. Детство… каким беззаботным и далеким оно ей теперь казалось! Будто этот закат — закат её собственной жизни. А ведь лицо и тело такие молодые, но где-то внутри душа. Душа, жившая тысячу раз… Вот и смотрит она из голубых глаз на заходящее солнце — устало и подозрительно. Словно всё уже в жизни было, всё изведано, найдено, потеряно. Что же принесет еще одна бессонная ночь? Быть может, долгожданную разгадку… Или цепь новых мучительных размышлений. Цепь, ржавый конец которой, недосягаемый, болтается где-то в бесконечном мраке бытия. Ева так глубоко погрузилась в свои размышления, что даже вздрогнула от неожиданности, когда ей на плечо легла чья-то рука.
— Ева, деточка, пойдем ужинать… — бабушка тоже устала за день на работе, но по ней это было не так уж и заметно. Эта стойкая женщина многому успела научиться за всю свою нелегкую жизнь. Ева знала: как бы тяжело ей ни приходилась — она оставит проблемы и неприятности при себе. А ещё она точно знала — бабушка это единственный человек, на которого можно положиться в этом мире.
— Спасибо, — Ева опустила вилку в опустевшую тарелку и приготовилась встать из-за стола.
— Зайди вечером ко мне в комнату, поговорить нужно, — бабушка на мгновение отвлеклась от мытья посуды, — а я пока тут приберусь. Ты и так за день утомилась с этим ремонтом… — Елена Петровна покачала головой, — даже похудела как будто.
— Ничего, бабуль, — бодро отозвалась Ева, — еще пару деньков и с ремонтом будет покончено. Осталось только обои в прихожей поклеить и рамы покрасить со стороны улицы… А похудеть никогда не вредно! Кстати, а насчет чего ты со мной поговорить хотела? Надеюсь, ничего страшного?
— Что ты! — отмахнулась бабушка, — все в порядке. Только вот планы на лето, может быть, придется поменять.
— У меня нет особых планов, — Ева пожала плечами, — нет, а все таки что ты мне хочешь сказать?
— Ну, хорошо, с посудой я закончила, пойдем прямо сейчас в мою спальню, посидим, поболтаем. А то я смотрю, очень уж ты любопытная…
Мягкий свет настольной лампы, облаченной в оранжевый абажур, рассеял полумрак наступающих сумерек. Ева пристроилась в своем любимом мягком кресле, забравшись в него с ногами — она приготовилась внимательно выслушать, что ей расскажут. Не так уж и часто они общались — зачастую Ева была занята своими делами, а бабушка — работой.
— Ну вот, — Елена Петровна разместилась в кресле напротив — по другую сторону полированного деревянного стола, рядом с лампой. От теплого оранжевого света седеющие волосы женщины из серебряных превратились в золотые.
— Завтра ведь у тебя день рождения, внученька. Кого приглашать планируешь? Чтобы мне успеть все приготовить…
«Вот, ведь! — Ева невольно прикусила губу. Она совершенно забыла, что завтра, 27 июня ей стукнет 19 лет!
— Как? — только одно короткое слово сорвалось с губ Евы. Она перегнулась через стол, приблизив свое лицо вплотную к гадалке.
— Придет время — ты сама поймешь. Я этого не знаю, да и если б знала — не сказала бы, — последовал неожиданно холодный, сухой ответ, — помни, ты больше не должна меня видеть… Теперь уходи, денег не надо.
… Ева медленно вышла за порог. Она была слишком оглушена, опустошена, чтобы ясно осознать произошедшее…
* * *
Каждый существующий факт перекрывался сотней загадок — разум всё глубже затягивало в трясину… Но Ева твердо поставила перед собой задачу докопаться до истины. Спору нет, посещение гадалки дало не многое, но теперь хотя бы определились направления, в которых ей нужно двигаться. Хотя направления — это далеко не пути.
Глава 2.
Вечер выдавался теплый и безмятежно-тихий — здесь, на самой окраине города, где совсем недавно были густые рощи, а теперь выросли новые одноэтажные домики, в отличие от суетливого центра города, жизнь шла неторопливым, размеренным потоком.
Устав за день от ремонта, Ева вышла за дом, подышать свежим воздухом. Конец дня всегда был её любимым временем суток — вот и сейчас она сидела в белоснежной резной беседке, расположившейся в центре большого сада, больше похожего на березовую рощу. Густой, сочно-зеленый плющ окутывал круглый купол крыши и восточную сторону беседки, создавая природную защиту от свежего ветерка. Отсюда можно было наблюдать живописный закат: солнце опускалось за горизонт, медленно, как подвешенное на невидимых нитях. Янтарные лучи, пронзая легкую дымку, становились словно осязаемыми. Яркие потоки света дробились между стволами берез, окрашивая их в нежно-оранжевый и персиковый оттенки. Еще в детстве Еве казалось — если хорошо принюхаться, можно почувствовать, как пахнет золото заката: немножко мёдом, чуть больше — румяными от солнца колосьями пшеницы, а ещё — рыжей пылью вьющейся в поле раскаленной дороги. Она до сих пор помнила этот милый сердцу запах, оставшийся с детства — сейчас он снова тронул душу мимолетной волной ностальгии. Детство… каким беззаботным и далеким оно ей теперь казалось! Будто этот закат — закат её собственной жизни. А ведь лицо и тело такие молодые, но где-то внутри душа. Душа, жившая тысячу раз… Вот и смотрит она из голубых глаз на заходящее солнце — устало и подозрительно. Словно всё уже в жизни было, всё изведано, найдено, потеряно. Что же принесет еще одна бессонная ночь? Быть может, долгожданную разгадку… Или цепь новых мучительных размышлений. Цепь, ржавый конец которой, недосягаемый, болтается где-то в бесконечном мраке бытия. Ева так глубоко погрузилась в свои размышления, что даже вздрогнула от неожиданности, когда ей на плечо легла чья-то рука.
— Ева, деточка, пойдем ужинать… — бабушка тоже устала за день на работе, но по ней это было не так уж и заметно. Эта стойкая женщина многому успела научиться за всю свою нелегкую жизнь. Ева знала: как бы тяжело ей ни приходилась — она оставит проблемы и неприятности при себе. А ещё она точно знала — бабушка это единственный человек, на которого можно положиться в этом мире.
— Спасибо, — Ева опустила вилку в опустевшую тарелку и приготовилась встать из-за стола.
— Зайди вечером ко мне в комнату, поговорить нужно, — бабушка на мгновение отвлеклась от мытья посуды, — а я пока тут приберусь. Ты и так за день утомилась с этим ремонтом… — Елена Петровна покачала головой, — даже похудела как будто.
— Ничего, бабуль, — бодро отозвалась Ева, — еще пару деньков и с ремонтом будет покончено. Осталось только обои в прихожей поклеить и рамы покрасить со стороны улицы… А похудеть никогда не вредно! Кстати, а насчет чего ты со мной поговорить хотела? Надеюсь, ничего страшного?
— Что ты! — отмахнулась бабушка, — все в порядке. Только вот планы на лето, может быть, придется поменять.
— У меня нет особых планов, — Ева пожала плечами, — нет, а все таки что ты мне хочешь сказать?
— Ну, хорошо, с посудой я закончила, пойдем прямо сейчас в мою спальню, посидим, поболтаем. А то я смотрю, очень уж ты любопытная…
Мягкий свет настольной лампы, облаченной в оранжевый абажур, рассеял полумрак наступающих сумерек. Ева пристроилась в своем любимом мягком кресле, забравшись в него с ногами — она приготовилась внимательно выслушать, что ей расскажут. Не так уж и часто они общались — зачастую Ева была занята своими делами, а бабушка — работой.
— Ну вот, — Елена Петровна разместилась в кресле напротив — по другую сторону полированного деревянного стола, рядом с лампой. От теплого оранжевого света седеющие волосы женщины из серебряных превратились в золотые.
— Завтра ведь у тебя день рождения, внученька. Кого приглашать планируешь? Чтобы мне успеть все приготовить…
«Вот, ведь! — Ева невольно прикусила губу. Она совершенно забыла, что завтра, 27 июня ей стукнет 19 лет!
Страница
8 из 10
8 из 10
