Профессия: демон

Но удавалось ей это плохо, кривившая губы гримаса мало походила на улыбку. Наверное, больше всего на свете девушке хотелось высказать Пэджу всё, что она о нём думает, не стесняясь в выражениях. А может, и запустить в него чем-нибудь тяжёлым. Но для зрителей такая выходка только добавила бы в спектакль комичности: как же серьёзно всё воспринимает эта дурочка, не понимает юмора! И девушка вытерпела пытку молча.

Пэдж на этом не успокоился. В тот вечер его мишенями стали ещё двое: человек, лицом и комплекцией похожий на бульдога, и долговязый рыжий очкарик. Сыпля потоками колкостей, Дэнисон не переставал забавно паясничать и кривляться. Завершилось выступление за полночь. После этого мы пробыли в «Тауэрсе» еще немного, и поехали домой.

— Ну как тебе? — спросила меня Кимберли по дороге.

— Клуб или этот ваш юморист? — уточнил я.

— И то и другое.

— Клуб — не хуже других, а Пэдж… ну да, в таланте ему не откажешь. Но всё-таки как-то это жестоко.

— Люди вообще жестокие существа, — философски изрёк Джон. — Но в жизни Пэдж не такой. Обычный парень. Хочешь, как-нибудь сходим вместе в гости к Пауэллам, познакомишься с ним.

— Не уверен, что хочу, — осторожно заметил я, припомнив, как корчились на стульях, мечтая на время исчезнуть с лица земли, Пэджевы «жертвы».

— Да ладно, Макс, не будь таким трусом, — не удержалась, поддела меня Кимберли, отомстив за мои недавние подковырки.

Но так уж получилось, что со снайдерсвилльским юмористом меня познакомили не Коулмены. В жизни бывают странные совпадения.

На второй день моего прибивания в городе Кимберли и Джон умудрились ужасно повздорить. Началось, как часто бывает, с ерунды — одна захотела украсить стену гостиной классическим пейзажем, другой считал единственно возможным вариантом модернистскую живопись. Продолжилось взаимными упрёками, и я испугался, что дойдёт до оскорблений и битья посуды. Не дожидаясь финала, сбежал осматривать Снайдерсвилль в одиночку. В конце концов, и в маленьких городках бывает, на что поглядеть… А если даже и не на что, гулять всё лучше, чем наблюдать за ссорящимися мужем и женой.

Часа два я бродил без всякой цели по улицам, паркам и площадям, выпил капучино в летней кафешке и, наконец, добрался до набережной речки Снайдер. Миновав пару скамеек, решил, что на третью присяду отдохнуть. Но меня опередили. Из двери под вывеской «Бар «Причал» нетвёрдой походкой выплыл парень и плюхнулся на «мою» скамейку. Одежда на нём сегодня была более приличная, и волосы не торчали в разные стороны, но их ненатурально светлый цвет в сочетании со смуглым лицом не оставлял сомнения, что передо мной звезда снайдерсвилльской сцены Пэжд Дэнисон.

Похоже, я слишком долго проторчал на месте, думая сначала про занятую скамейку, потом про то, почему он здесь в таком непрезентабельном виде — Пэдж заметил меня, и мгновение-другое мы по-дурацки таращились один на другого. Но если ему в его состоянии это простительно, то мне…

— Извините, — пробормотал я. — Я просто вас узнал, был вчера на вашем выступлении в «Тауэрсе».

Я не рассчитывал, что мои слова до него дойдут — пьян он был порядочно. Но я-то был трезвый, поэтому мне обязательно нужно было сказать что-то более-менее рациональное. К моему удивлению, Пэдж расслышал, понял меня и, больше того, ответил:

— И что? Смеялись?

— Смеялся, — честно признался я.

— Дрянь, — брезгливо скривившись, выплюнул он.

— Простите?

Я ожидал чего угодно. В том числе и того, что это нелесное определение он применил ко мне. Если он трезвым привык говорить людям в лицо гадости, чего ждать от пьяного… Но Пэдж, запустив пятерню в свои соломенные волосы и помотав головой, со вздохом продолжил:

— Ещё одно дерьмовое шоу… как же я устал, ч-чёрт! Он никогда не оставит меня в покое. Никогда… — слова прозвучали довольно внятно. Может, Дэнисон не так сильно набрался, как мне показалось? Только вот кого он имеет в виду, кто не оставит его в покое?

Молодой человек, будто угадав, что у меня возникли вопросы, поднял голову и пристально глянул мне в лицо. Это был странный взгляд. Так смотрят люди, измученные какой-нибудь навязчивой мыслью или хронической болезнью.

— Сколько раз вы были на моих шоу?

— Один. Я только вчера приехал в Снайдерсвилль.

— А-а, вон что. Больше не ходите. А ещё лучше — собирайте вещи и уезжайте из этого поганого города. Пока не поздно.

— Почему? В каком смысле — пока не поздно?

Но он только махнул рукой, ничего не ответив. Встал со скамейки и поплёлся прочь. Я озадаченно смотрел ему вслед.

В семье Коулменов на следующий день воцарился мир, как будто вчерашней бури и не было. Пейзажи и модернистские картины были позабыты. Мой рассказ о встрече с Пэджем Джона и Кимберли удивил. Но не слишком.

— Никогда не слышала от Пауэллов, что он перебарщивает с выпивкой, — сказала Ким.