Лифт

— Постойте, — окликнула меня девушка. — Придержите, пожалуйста, лифт.

Ничего не оставалось, как поставить ногу между закрывающихся дверей и впустить молодую особу в кабинку. Не первый раз уже я вижу её у себя в подъезде. Соседка, то ли надо мною, то ли подо мной живет. Я переехал в этот дом уже почти, как два года, но так и не удосужился познакомиться со всеми соседями. Как впрочем, и они со мною. Ничего плохого я в этом не вижу, вот когда стану старым вот тогда уже начну выползать на лавочки перед подъездом, греться на солнышке и общаться со старперами вроде себя. Но и это вряд ли.

Молодая, симпатичная девушка, лет двадцати или около того, невзрачная кофточка и юбка, с двумя большими пакетами. Очертания выдавали буханку батона, пачку масла, то ли помидоры, то ли апельсины, да и не важно, не мне же все эти вкусности перепадут. Молодая женушка закупилась и несет все домой, готовить обеды, завтраки и ужины своему семейству. А семья видать не маленькая, вряд ли столь худенькая особа сможет все съесть сама. Ну, я-то не женат. Пока. Но это не на долго, если моя девушка все же перестанет дурить и скажет «Да», хотя бы в третий раз. Должно же мне повезти, черт побери, когда-нибудь. Я её со школы добиваюсь, отношения у нас сложились не самые простые, недавно только все устаканилось и может на этот раз повезёт.

— Вам на какой? — спросила она меня.

— Шестой, — ответил я, возвращаясь на грешную землю из пустых размышлений.

— А мне пятый, — сказал она, и нажала кнопки.

Вот, честно говоря, мне параллельно на какой ей надо. Я не спрашивал, а кнопки все равно она нажимала сама. Но свои слова я оставил при себе. Зачем они, ведь моего мнения она тоже не спрашивала. А вот глаза у неё красивые, усталые, но добрые, что может быть милее?

Дверцы лифта закрылись, и неведомый механизм под крышей закрутил свои колеса, и кабинка лифта послушно поползла вверх. Но до пятого мы не доехали. Дверцы раскрылись, но рано, это был явно не тот этаж. На стене красной краской красовалась гордая цифра три. Вот тупой же у нас лифт, останавливается на каждом этаже, где нажали на кнопку. Малолетние шалопаи уже забодали всех своей старой, как и лифты, шуткой, нажимать на всех этажах подряд кнопки. Хорошо лето настало, и родители вывезли своих бездарей в деревню к бабушкам, дедушкам, или на море.

— Вы вниз? — спросил нас старческий голос.

— Нет, вверх, — ответила девушка.

Старик прокашлял, что не разборчивое, и зашел в кабинку лифта. А за ним и двое шкетов лет семь-восемь каждому. Вот и зачем они затиснулись? Им же вниз надо. Хоть солнце и стало садиться, но летний зной ещё царствовал на улице и в кабинке мало того, что стало тесно, так ещё и душно. Ещё бы, пять человек в коробке полтора на полтора метра.

Двери лифта послушно закрылись, впустив всех, и мы опять поползли вверх. Ну, вот минус один, точнее одна, теперь хоть дышать легче станет, подумал я, когда лифт остановился, и двери разъехались в стороны, выпуская девушку на свой этаж.

— Йа-а-а-аа, — дикий женский крик пронзил тишину, и моё сердце сбилось с такта. Я уже даже не помню, дышал ли я в этот момент или перестал, от страха.

За дверью лифта начинался длинный темный коридор. Но ведь у нас дом не гостиничного типа! Единственный источник света эта мерцающая лампочка на потолке. Тьма нарушалась только редкими звуками каплей падающих в невидимую лужу и треск этой самой лампочки. Она пыталась разгореться на всю мощь, но напряжение скакало. То, вспыхивая на пару мгновений, то снова выключаясь, она лишь на краткие мгновения, освещала обшарпанные стены с облетевшей краской, пол, выложенный дешевой, ещё советской кафельной плиткой. А дальше начиналась темнота. Было видно, как стены уходили дальше в темноту и там терялись. Тьма была настолько осязаемая, что чувствовалась кожей, казалось, можно было протянуть руку и потрогать её ладонью. Треск лампочки и зловещее «Кап… Кап»…, вот и все звуки окружившие нас. Не считая их на этом этаже правила тишина. Тишина и холод. Совсем недавно я жаловался на жару и духоту кабинки. Но леденящий смертельный холод пробирался к нам все ближе и ближе. Все летнее тепло уходило туда во тьму, с каждым мгновением становилось все холоднее и холоднее. Темнота шла вслед за холодом. Поблекла зря старающаяся лампочка, и наш собственный свет над головою стал меркнуть. А темнота, будто почуявший добычу хищник, неожиданно собралась и кинулась на нас, как на добычу.

Но почему двери никак не закроются? Ведь они должны же уже закрыться и огородить нас от этого ужаса. Пожалуйста, кто-нибудь, спасите нас!

— Нога, — заверещал шкет, — Уберите ногу, дядя!

А? кому это он? Какой дядя? Я только сейчас увидел, что сижу на полу, и двери лифта бьют в мою ногу пытаясь закрыться. Но натыкаясь на препятствие они послушно откатывались назад, но свои попытки они не оставляли.