Лифт

Он покраснел, его жилы вздулись синими противными змеями на лбу и на шее. И ещё от него пошел очень не приятный запах. Будто изнутри он уже начал разлагаться. Впрочем, возможно так оно и было. Мы прижались к стенкам, стараясь, лишний раз не дышать.

Из-за растаявшего снега мы стояли сырыми. Очень неприятно. Теперь кашлять на пару с дедом стал и Ромка. Наверное, простыл, сырость, холод, стресс. Чтобы разогнать наши не радостные думы, Света предложила:

— А давайте поедим.

А ведь и в самом деле. Мы присели на корточки и стали ждать, когда она разберется в своих необъятных пакетах. Среди различных котлет, которых нужно было сначала пожарить, фарша, масла подсолнечного, замороженной куриной грудки, чая в пакетиках, банок с кошачьим кормом и туалетным мылом, нашёлся батон, семечки в пакетике и одна большая шоколадка. Но и этого нам хватило для поднятия духа и оптимистичного взгляда в будущее. Дед даже кашлять перестал. Он же и заметил ещё знакомую кнопочку на панели. Кнопку вызова дежурного лифтера. С верой в правду власти управдома он гордо нажал на неё. Напрасно, она и в лучшее время не работала, когда лифт ещё ездил между этажами, чего уж говорить про лифт который ездит между мирами.

— Чего вам? — гнусаво спросила неведомая лифтерша.

От удивления я чуть хлебом не подавился. И не я один.

— Да, чего молчите-то?

Воображение живо нарисовало неведомую бабу, большую тётку, которая в обхвате, как два меня, разменявшая сороковник ещё в прошлом десятилетии. Наглую и скандалистую, как и любая работница, заставшая советскую власть и полностью уверенную в своей значимости и правоте. Но сейчас я был рад услышать даже её противный голос. Для нас это был лучик надежды. Связь с внешним миром.

— Женщина, женщина, — горячо закричал я в панель, пытаясь найти, где же здесь решетка, за которой скрывается микрофон с динамиком.

— Спасите нас. У нас ребенок тут больной лежит. Нет два ребенка. Ещё старик. Тоже больной. Спасите нас. Женщина! — орал я как ненормальный.

— Пожалуйста, откройте лифт, — кричала на заднем плане Света.

— Так не кричите мне здесь, — крикнула нам в ответ неведомая лифтерша. — Ишь, развопились алкоголики, наркоманы. Хватит баловаться, а то я милицию вызову!

— Открой двери, карга старая, — заскрипел наш дед. — Немедленно, мы тут и так ужаса натерпелись.

— Какого это ещё ужаса. Алкоголики! Напились до чертей синих!

— Я не пью, — возмутилась Света.

— Два алкаша и шалава, какая милая пара, — умильно — язвительно сказала лифтерша. — Тут все жильцы уже жалуются, что кто-то на лифте катается, никто его дождаться не может. А это оказывается, тут два алкаша напились и блядки устроили. Вот дождетесь, заберут вас.

— Да как вы можете, — возмутился я. — У нас тут дети!

— Вот извращенцы, ещё и с детьми. Я вызываю милицию. Вы меня слышите. Я уже набрала, они вас точно с лифта спустят, вот увидите.

И она отключилась. Света сидела на полу и плакала. Вот её слезы точно не красят. Глаза сразу стали красными, ещё и тушь размазала по всему лицу.

— Не помогут они нам, — сказал дед. — Что тут может сделать милиция? Мы теперь вне их «юрисдикции», как не посмотри.

— А если всего этого на самом деле нет? Если это кто-то пошутил и распылил в лифте, какой-то наркотик и нас всех накрыло? А? Может это просто глюки? Ведь бывают и страшные глюки, так?

— А он? Он тоже глюк?

Дед показал пальцем на полумертвого мальчика. Нет. Это не может быть глюком, отверг я свою теорию. Мальчик умирал. Умирал от укуса неизвестного насекомого.