Записи порубежья

Альфа-самец, Джаред, вместо защиты племени нападает на всех без разбору, копит пищу, не подпуская никого к ней. Естественно, большая часть испортилась. Джаред сильно разжирел, несколько раз его атаковали, пытаясь оспорить статус вожака. Пока еще держится на вершине. Низкие ранги сбиваются в обособленные кучи и устраивают рейды за еду. Внутри этих группок возникает своя борьба за власть. Стали совершенно озлобленными и неуправляемыми. Немного помогают разряды электричества. Материнский инстинкт дает сбои. Самки отвергают потомство, в некоторых случаях пожирают детенышей. Беременные удаляются в дальнюю часть клетки и умирают от голода. Возможно, нужна клетка больше.

Пока неясно «.

« Стоун, мы ждали этого огня, как чистокровная верховая ждет старта. Переминались с ноги на ногу на опушке, не сводя глаз с чертова холма. Луна ослепляла, блеск бледного снега напоминал кожу пациента патологоанатома.

Когда мои ноги почти превратились в льдины, поднялся буран, и терпение получило награду. Наши ботинки споро захрустели по снежному настилу, разгоняя кровь. Мы пробирались через стену вьюги, ветер валил на землю, глубокий снег норовил повалить и похоронить в объятиях.

Внезапно стена закончилась, я упал лицом вперед. Навалилась такая тишина, что я было решил, будто свист ветра травмировал барабанные перепонки. Но потом в голову ударил насыщенный запах травы, сочной, точно после знакомства с косой дворника. Я поднял голову. Он сидел там. Спиной к неожиданным гостям, к которым даже не удосужился повернуться. Наверное, рассчитывал на наше ошеломленное состояние. Что ж, к стыду своему должен признать, что в тот момент я был не опаснее ребенка, открыв рот, глазел по сторонам.

Разум отказывался верить. Здесь, у этого костра, вместо зимы раскинулось лето. Я видел все как днем. Травы покрывали землю густым ковром, незабудки и клевер выглядывали из зелени, словно бриллиантовая диадема в копне роскошных женских волос. Рогатый человек в одной руке сжимал что-то наподобие четок, другой потягивал сизый дым из длинной трубки, которая росла из медного котелка. Вокруг копошилось зверье: полевки и еноты сновали вокруг, забегали на плечи, кабан чавкал, опустив морду, лисица свернулась калачиком у поясницы. Будь я проклят, но две белки в своих крохотных лапках поднесли ему деревянную чашу с дымящейся жидкостью. Пахло травами. А может, это был обыкновенный чай. Но больше всего опасений вызывали волки у дальней стены невидимого купола. Я непроизвольно сжал рукоять револьвера.

Заклинатель зверинца источал зловещую угрозу, в то же время вызывая глубокое уважение, подобное испытывает зеленый новобранец рядом с ветераном. С таким необходимо считаться, и каждый понимал это нутром. Но не каждый мог контролировать свои эмоции. Простая стеганая куртка, но в ней он казался настоящим царем зверей. Более свирепый, чем лев, и более опасный, чем человек с ружьем и львиной шкурой за плечами. И, конечно же, рога — высокие, ветвистые, словно молодой олень.

Купол лета давал вьюге от ворот поворот. Снежинки бились о невидимый барьер и обиженно сбивались в кучи у его подножья. Простите, сэр, но единственное слово, приходящее на ум — колдовство.

Мои спутники так же ошеломленно оглядывались. Лесник пытался успокоить возбужденную Айну. Я никогда не видел ее такой, словно ужаленная оводом, она вырывалась из рук хозяина, скалилась и рычала.

Наконец я совладал со своим телом и, в особенности, с языком: «Властью данной мне Скотланд-Ярдом и Королевой, приказываю вам подойти сюда и назваться!»

Колдун медленно отставил чашку, так же медленно повернул испещренное морщинами лицо. Его голос шелестел подобно осенним листьям, тем не менее, ни один звук не прошел мимо нас.

«Здесь нет твоей власти, человек». — «Что вы здесь делаете? — настаивал я, — Вы что-нибудь знаете о пропаже горожан?» — «Я лишь наслаждаюсь дарами природы. Сижу у ее ног и милостиво ожидаю зерен истины». — «Я не понимаю». — «Очень жаль».

Он не выглядел агрессивным, никакой злости в голосе, скорее, печальный. Возможно, нам бы удалось договориться, но Малыш Стиви поддался эмоциям. Да и сложно винить его. Карабин выплюнул пулю, пламя костра качнулось. Сам выстрел не нанес урона, но послужил сигналом к обороне. Лисица вскочила, белки запищали, кабан навострил уши. Первыми в атаку ринулись волки. С нашей стороны зазвучала ружейная канонада. Шерсть летела клочьями, свирепый рев сменял предсмертный скулеж. Но неизвестно откуда появлялось подкрепление четвероногих. А перезарядить ружье невозможно за секунду.

Первым пал Стиви — кабан вспорол ему брюхо. Трава окрасилась красным. Грызуны принялись за лицо и пальцы. А этот подлец продолжал сидеть и курить. Даже не удостоил нас чести повернуться, представляете?

Мы все еще могли победить, четверо мужчин, верных долгу и Королеве. Но тут произошло то, чего я никак не ожидал.