Подсознание

— она начала плакать, — папа, ты единственный дорогой человек в моей жизни. Только тобой наполнен смысл моей жизни. Я пойду за тобой, хоть к черту на рога…

Они обнялись. Сумасшедшее завывание сильного ветра, перемещанного с кровавым пеплом песка за окном, бьются ставни. Скрипят несмазанные петли. Ощущение нереальности происходящего давило на психику, сводя с ума.

Но через полчаса все это действо прекратилось и пошел сильный дождь.

Им пора было выдвигаться в путь-дорогу. Набрав всего съестного, что только было в маяке, они вдвинулись. Доча как-то обиделась на отца, что даже целый час не проронила ни слова.

Соня и Леонид не знали куда идти. Шла сплошная стена серого ливня. Грозовые раскаты, отблески далеких зарниц, давно погибших душ…

Кажется, весь Ад замер в предвкушении бури.

— Пусть нам придется пройти целый ад, но мы сделаем это.

Усталость буквально валила с ног и они заснули прямо под дождем.

Глава 9

Как остаться человеком даже в Аду? Сквозь грозовые раскаты, ветры Апокалипсиса песчанным рассветом разлилось небо над долинами Пустоши. Леонид был мрачен, как ночь и очень задумчив. О чем молчат далекие равнины? Что стало с нашей мечтой?

Объединенное подсознание

Лимит выносливости

Песочные часы, отмеряющие время словно остановились, знак «бесконечность» воплотился в молитву о спасении души.

Установив палатку посреди небольшой равнины Леонид и Соня развели костер и разогрели тушенки.

— Давай выспимся, тогда будем решать, что делать дальше. Даже в Аду «утро вечера мудренее»…

Вырубились оба практически мгновенно.

Во сне Леониду виделись врата Адские — с четырьмя печатями на латыни на них. Врата походили на кошачий глаз из огня.

«Я должен спасти свою дочь, — проснувшись думал он, вытирая холодный пот со лба. Дождь перестал лить.

— Самое страшное, это даже не Ад…

— А что же?

— Самое страшное — это взглянуть в самого себя, как в зеркало. И быть в трепете от увиденного. Только тогда ты и поймешь чего стоишь, если не сдрейфишь.

В небе Пустоши вопреки всему «зазвучало» Солнце — долгожданное и радостное, словно это и не был сам Ад. Руины города, как после ядерной атаки в фильмах про постапокалипсис.

«Это всего лишь игра разума»…

Колючая проволока обвивала здесь все, как виноградные лозы.

Огонь свечи, слабый на зыбком ветру словно призывал к памяти об усопших навеки душах.

Эта схватка с Адом — словно неравный бой, в котором нет права на ошибку. Нет причин нашим путникам в Аду на надежду, но все же они шли до конца. Стояли за себя. Хрустальный звон в ушах, как от боевого шока, как от удара молотом по наковальне, как гул эха набата в далекой степи, усиливался по мере приближения в разрушенному городу.

Стены, сочащиеся теплым гноем с застоявшейся кровью.

Кухня, готовящаяся пища на допотопной белой плите — и пахло… человеческим мясом — там в кастрюле варилось человеческое сердце. Соню едва не стошнило.

Неожиданно в одном из помещений заброшенного города они увидели сперва силуэт, тень маленького человека — толи карлика, толи маленькой девочки, которая была в балахоне, надвинутом на лицо.

Когда «та» сняла балахон — они увидели голову… без лица…

Глава 10

Искрящийся грозовой поток -

Среди людей Бог — Кто?

Мы все словно на линии огня, в перекрестье лазерных прицелов.

Все в жизни, прошедшей уже — складывается в один итог.

Правда — прощает все. Война на нашем пути против Ада, словно встала перед нами самими. Боль рождает только злость.

Существо без лица показало молча дорогу в город.

Существо без лица превратилось, как только Леонид к ней дотронулся в массивный клубок змей, холодных и отвратительных. Соня закричала.

— Силы на исходе… — угрюмо пожаловалась Соня, — надо поспать.

Отец согласился.

Оттенок болезненной тьмы вокруг после сильного дождя… теплый пепел снов, вековых оков ожидания… страданий, которым нет меры…

Глухой мужской хохот ропотом отравился в зеркальных стенах пустого помещения — дальше была Тьма и неизвестность…

Каждый звук здесь, при капающей с потолка ржавой воды казался чудовищно искаженным, как картина художника-сюрреалиста. Каждый шал отражался тяжелым звуком, словно пришлифовке изделия

— Мне снилось, часто при жизни — испепеляющий свет, который повсюду, и от которого не убежать — он подхватывал меня и нес далеко — очень далеко…

Комбинат — вход в тайный город. Потерянные зоны городов…

Искрящийся поток — шагни в него… забудь про все, что мешало идти…

Каменный коридор, казалось был бесконечным лабиринтом отражений звука, неприятного, как хруст ломаемых костей. Перемигивало красно-жетое аварийное освещение.