Срок годности

Какое совпадение, ведь эта девушка с детства задавалась вопросом: а как чувствует себя мошка, пойманная хищным растением? Как чувствует себя жертва, заживо попавшая в желудок врагу? Как это, когда тебя переваривают?

Сейчас начнется — она узнает. Наверное, это будет как медленный ожог.

Рывок. Не внутренний, а внешний рывок. Резкий, но недостаточно сильный. Шипение — разозленное шипение, возмущенный писк Большой Гадости. Валю крепо сжало, сдавило — чтобы не отпустить, но — второй рывок, удачный рывок!

Рыбоглаз резко вытащил Валю из Большой Гадости, физически оборвал их мысленный контакт… Операция прошла успешно, специалист справился с поставленной задачей.

Ничего. Никаких мерзостей. Чисто. Порядок.

Валя аккуратно лежала у стеночки. В коридоре. Рядом сидел Петр. Глаза на месте — и уже не круглые, не красные, нормальные, человеческие, ну только взгляд особенный. Его. Фирменный. Рыбоглаза. И рука правая на месте, как должна быть. Только лицо почти не двигается, как после зубного наркоза.

— Сейчас пойдем домой, — сказал Рыбоглаз. — Домой, чай, спать… Но сначала, Валентина, я вам кое-что покажу.

На «ты» они так и не перешли.

Рыбоглаз подал Вале руку, помог встать — и подвел к одной из дверей. Закрытой. Постоял. Подумал о чем-то.

— Не пугайтесь, Валентина… это неопасно, это важно и… ничего не бойтесь. Смотрите!

И он вдруг распахнул дверь, будто она и не была никогда закрытой…

Валя ожидала чего угодно. Кого угодно. Но этого ожидать было нельзя. В мире с истекшим сроком годности такого быть не могло.

За дверью было только одно. Только небо. Будто они смотрели из иллюминатора самолета. Рыбоглаз придержал Валю за плечо, поэтому она не упала. Дух захватило.

Рыбоглаз стоял и смотрел.

— Каждый раз, Валентина, я вижу это как в первый раз… — сказал он. — Каждый раз, Валентина, когда я вижу это… я немножко верю… как Павел, верю, что Создатель мира неравнодушен, что он дает шанс… каждый раз я хочу сделать шаг туда… дальше…

Валя зажмурилась от этой мысли — сделать шаг, упасть… или полететь. Вниз или вверх, или зависнуть, или пойти по воздуху. Что же будет сейчас, если сделать шаг?!

— Но я не имею права шагнуть, — сказал Рыбоглаз. — Я не могу… А вы…

Помолчали. Потом Рыбоглаз закрыл дверь — как раз когда Валя хотела попросить его об этом.

Они пошли к пожарной лестнице.

С Павлом все было в порядке, он их встретил у выхода. Судя по усталым, немного осоловевшим глазам, он не просто ждал, у него была своя история…

«Для них это все обычное дело» — подумала Валя.

Как часто они чистят мир с истекшим сроком годности от агрессивных личинок, пленок, других гадостей? Раз в месяц? Раз в полгода? Раз в неделю?

— Как там, интересно, мой хамелеончик, — пробормотал Рыбоглаз. И посмотрел на Павла. Потом на часы.

— Машину одолжишь? Тогда я успею.

Когда Рыбоглаз уехал, Павел предложил Вале посидеть немножко на лавочке, а потом уже вызывать или ловить такси.

Они сидели, и Валя с удивлением и восторгом понимала, что она совсем скоро ляжет спать, что она абсолютно нормальна, только страшно устала, что все живы, а ей по-прежнему нравится этот Павел, и у него глаза свои синие, линзы он не носит.

Ужасы кончились не совсем по законам жанра.

Ни один герой не погиб. Никакой любовной линии, если не считать ее легкой симпатии к Павлу. И Рыбоглаз так и остался не пойми кем — то ли герой, то ли монстр, то ли все вместе. Ни рыба ни мясо…

— А твой босс… он куда?

— В аэропорт.

— Улетает?

— Нет, наоборот… он сюда надолго. Жену поехал встречать.