Самая тёмная ночь августа

А всё потому, что полчаса пытался без толку подключить навигатор, который мог бы подсказать путь до ближайшего автосервиса. Потом тщетно жал кнопки, надеясь через Интернет отыскать номер эвакуатора. Однако, телефон лишь напрасно тужился, мерцая индикатором поиска сети, всякий раз разочарованно сообщая, что услуга в данный момент недоступна.

Сергей чертыхался, поминая нехорошими словами густой ельник, жадно стиснувший узкую полосу асфальта, будто бродячий пёс брошенную кем-то кость. Видимо, именно эти заросли не дают связи нормально работать. Если она вообще имеется в этой глуши. Самая, что ни на есть, глухомань. С того момента, как машина задёргалась, будто в агонии, и заглохла, прошло больше часа, а никто мимо так и не проехал. Оно и понятно — новая дорога и ровней, и короче — чего на старую соваться.

У Серёги-то свои резоны были — посидели вчера с друзьями крепко, с водочкой и шампанским. Разошлись заполночь, а с утра ехать надо — дела ждать не будут. На новой трассе велик был риск встретить бдительных дорожных постовых, вот Сергей и повернул на забытую всеми дорогу. И чего нужно было этому бензонасосу, что в самом безлюдном месте он умудрился сдохнуть? Сергей скрежетал стартером, пока не сел аккумулятор, потом откатил машину на пологую обочину, запер, и стал ждать. Никого!

Помучив телефон, Сергей двинулся в сторону синего металлического прямоугольника, едва заметного среди обвисших еловых лап. Лихо изуродованный охотничьей картечью дорожный указатель обещал через три километра вправо населённый пункт с замысловатым названием «ПГТ Керамзавод». Рассудив, что в посёлке городского типа он сможет найти если не автосервис, то хотя бы машину с тросом, Сергей решительно повернул вправо.

Однако, для непривычного к пешим прогулкам человека три километра показались неприлично долгими. Или проклятый указатель бесстыдно врал. Сергей ещё раз взглянул на экран печально булькающего смартфона, чтобы узнать время, и отключил разряженный аппарат. Уже сорок минут он плетётся по этой ухабистой дорожке, а никаких признаков Керамзавода не видно. Те же вековые ели, да узкая полоска тусклого неба над извилистой лентой щербатого асфальта.

Едкий пот щипал глаза. Одышка и боль голодными крысами щипали печёнку и диафрагму, что снова и снова заставляло Сергея проклинать свою вчерашнюю несдержанность. Добавляли мучений и обнаглевшие комары, ясно намекавшие, что близок августовский вечер, с ватно-марлевыми туманами поверх фиолетово-чернильных сумерек. Сергей ускорил шаг, и скоро из-за поворота показался белый указатель «ПГТ Керамзавод», за которым видны были первые дома.

Разномастные строения — бревенчатые, кирпичные, блочные и щитовые — почти все были опоясаны палисадниками, укутанными радужным туманом из цветущих флоксов, мальв и золотых шаров. Цветы придавали домикам вид обжитой и приветливый, но все окна были темны, тревожно пусты и безжизненны, будто выколотые булавкой зрачки на старой чёрно-белой фотографии. Эта пустота совсем не нравилась Сергею, раздражала его, и без того вымотанного вчерашней гулянкой, и сегодняшними дорожными неурядицами.

Раздражение лишь усилилось, когда суетившийся в одном из палисадников мужичок, заметив Сергея, пугливо вскинулся, и, хлопнув калиткой, скрылся за высоким, глухим забором. Однако, заметив пристроенный к дому гараж, Сергей решил не сдаваться, и, войдя в палисадник, постучал в калитку.

― Извините, уважаемый. У меня машина тут недалеко сломалась. Вы не могли бы мне помочь её до автосервиса отбуксировать. Я заплачу, сколько скажете.

Ответа не было. Сергей приложил ухо к забору, но не услышал ничего, кроме собственного пульса.

― Я не шучу — деньги у меня есть.

По-прежнему ни звука.