Гибель Вавилона

Одни берут все. С этими все ясно. Они мне не интересны. А вот такие, как ты. Вы же все готовы отдать. А для чего? Кому? Тому, кто сыпет в ваши раны соль?

— Оставь это своим прихожанам. На меня твоя магия не действует.

Анатолий подскочил к Ивану и протянул руку.

— Скажи это, и все пройдет. Она будет жить. Если хочешь, то будет жить еще тысячу лет. Все в твоих руках. Решайся.

Рука Анатолия застыла у груди Ивана. Он стоял с минуту, не решаясь пожать.

— Давай, друг. Ей осталось жить неделю. Но ты и попрощаться с ней не сможешь. Она ведь уже и не она вовсе. Завтра она не сможет нормально говорить от боли, а послезавтра превратится в чудовище, в котором ты не узнаешь свою милую дочь.

Иван попятился и покачал головой.

— Нет, — сказал он и увидел в глазах Анатолия разочарование.

— Жалкий трус, — прошипел он. — Я так и думал, что у тебя духу не хватит.

Иван развернулся и быстрым шагом направился к выходу.

— Помни! — закричал ему вслед Анатолий. — Неделя. Ты знаешь, где меня искать. Для тебя мои двери открыты.

Иван сел в машину и несколько раз с силой стукнул в приборную панель кулаком. По щекам его лились слезы. Он вдавил педаль газа в пол и выехал на улицу, едва не раздавив малолетнюю шлюху.

Дело было вовсе не в трусости. Будь у него возможность отдать сердце или любой другой жизненно важный орган, он бы не задумывался. Но сейчас речь шла о душе. И в первую очередь о душе девочки. Если старик прав, и мир действительно переживает свои последние дни, то и жить Ане останется не долго. А если есть демоны, как Анатолий, то есть и Он. И уж Он-то должен позаботиться о ней.

Иван зашел в квартиру. Аня лежала на диване и потупившимся взглядом изучала потолок. Он сел с краю и положил ее голову себе на бедра. Аня уснула, а у Иван промелькнула сумасшедшая мысль. Анатолий был прав: девочке осталась неделя. Зачем ей эти мучения? Девочка уже не была похожа на себя. Она ужасно похудела, и под глазами-впадинами появились черные круги.

На глаза вновь навернулись слезы. Иван положил ладонь на рот девочки и двумя пальцами пережал нос. Через секунду он отпустил ее и встал.

Что же я делаю, семеня по кругу в кухне, думал он. В комнату зашла Ира.

— Что случилось? — спросила она.

Иван замер.

— Она скоро умрет, — выдавил он из себя.

Ира подошла к нему вплотную и обняла. Иван набрал воздуха и рассказал ей об Анатолии. Ирина слушала, раскрыв рот. В конце рассказа она ничего не сказала. Она грубо оттолкнула Ивана и вышла из кухни. Он пошел за ней и схватил ее за плечо.

— Я сделаю это, — сказала она.

— Даже не думай! — крикнул он. — Ты не понимаешь, кто он такой. Это из-за него погибли все эти люди в метро и ночном клубе.

— С каких пор ты стал таким трусом? Убери от меня свои руки!

— Ты не сделаешь этого, — сказал он.

Ира успокоилась лишь к утру. Она поклялась, что не будет ничего делать, и Иван немного успокоился.

У Ани начался новый приступ. Она кричала и пыталась всеми — невесть откуда взявшимися — силами вырваться из цепких объятий отца. Она действительно стала монстром. В ней не оставалось ничего человеческого. Глаза, полные звериной злобы, смотрели исподлобья. Она не узнавали ни отца, ни мать. Приступ закончился лужей крови на полу. Аня потеряла сознание. Иван положил ее в комнату.

Она не просыпалась до вечера, а проснувшись, не смогла подняться с кровати. Иван не решался посмотреть ей в глаза. Ему было стыдно за свое малодушие. Он оставался на кухне. Ирина сидела в спальне с дочерью и что-то ей напевала. Иван пил гадкий фруктовый чай.

В глазах его вдруг помутнело. Голова закружилась. Веки сделались тяжелыми. Иван встал и пошел в ванную. Что же ты наделала, пронеслось в голове. Он открыл шкафчик над раковиной. Морфия не было на месте. Ноги его совсем не держали. Колени подкосились, и он упал на пол.

Когда он открыл глаза, было уже темно. Он не сразу понял, почему он лежит, прижавшись щекой к обслюнявленному кафелю. Иван вдруг все вспомнил и подскочил. Он быстро пробежался по всем комнатам: в квартире кроме него никого не было. Он похлопал по карманам — ключи тоже исчезли. Иван достал из кладовой сумку и достал из жерла пистолет. Передернув затвор, он сунул оружие за пояс и вышел из дома.

Воздух был настолько влажным, что казался осязаемым. Он тянулся, подобно соплям или выплюнутой бездомным жвачке. Рубашка Ивана мгновенно стала мокрой.

Ему понадобилось полтора часа, чтобы попасть к шатру. Прямо возле входа он увидел свою машину. Она одиноко стояла в свете луны. Сердце Ивана замерло в предчувствии чего-то непоправимого. Он достал пистолет, снял с предохранителя и зашел в шатер.

Внутри у самой трибуны стояло человек десять. Это были Анатолий, Аня, Коротков, Арзамасцев и еще несколько незнакомых Ивану человек.