Обещание. Начало

Сама для себя, — безжалостно уточнила Алла.

— Мам, а тебе не кажется, что ты к Даше относишься необъективно?

— Ты знаешь, я вообще к ней никак не отношусь, — изменила тон Алла. — Но чисто внешне она нравится мне больше, чем твоя прежняя — бритая — Катя. Согласись, сын, что лысая женщина — это неестественно.

— Катя, между прочим, была байкершей, — сказал Артем, намазывая маслом половину батона.

— И что из этого? Длинные волосы снижают скорость у мотоцикла?

Артем фыркнул от смеха и чуть было, не уронил хлеб на пол.

— Осторожней, — предостерегла Алла сына. — Помни, что бутерброд всегда падает маслом вниз. Это закон мироздания.

— Мамусик, ты у меня самая лучшая! — Артем обнял мать.

— Мне приятно это слышать, — усмехнулась Алла.

— А голова у тебя прошла?

— Прошла.

— Тогда можно я попрошу у тебя денег?

— Для каких целей?

— Мы с Дашкой хотели сегодня погулять, и я подумал, что если проголодаемся, то сможем куда-нибудь зайти.

Алла вздохнула.

— Только не ходите в Мак-Дональдс.

— Хорошо, я поведу ее в «Националь». Дай денег, а?

— Возьми в кошельке.

Артем ускакал в коридор за сумкой, и Алла крикнула вслед:

— Когда вернешься?

— Обещаю, что не поздно. А у тебя какие планы?

— Сейчас поеду на встречу, потом в офис.

— Что-то не так? — Артем возник в дверном проеме и внимательно посмотрел на нее. — У тебя неприятности?

— С чего ты взял? — довольно натурально удивилась Алла.

— Просто у тебя голос такой… и лицо.

— Ерунда, — Алла потрепала сына по волосам. — Просто я плохо спала. Давай ешь быстрее, а то опоздаешь.

Артем убежал в университет, а Алла стала собираться на встречу с Геннадием Эммануиловичем, ну и имечко, прости господи!

Офис Геннадия Эммануиловича находился в сталинской высотке в центре Москвы. Когда-то здесь было министерство, ныне здание наводнили многочисленные арендаторы. На табло при входе Алла насчитала не менее трех десятков названий, но надписи «Адвокатская контора» не заметила.

Она не рискнула ехать в старом, обтянутом сеткой, лифте и поднялась на четвертый этаж пешком, по гулкой колодезной лестнице. После залитой солнцем улицы помещение казалось мрачным и сырым.

Адвокат обитал за дверью, обитой пухлым черным дерматином. Окно было зашторено, а под высоким, не менее трех метров, потолком горела тусклая лампочка.

Из-за стола, заваленного бумагами, навстречу Алле привстал худощавый мужчина.

— Здравствуйте, Алла Сергеевна, — приветствовал он, широко улыбаясь и оглядывая внимательными, как будто слегка выцветшими глазами. Он взял ее руку и несколько раз пожал в чересчур горячем приветствии. — Искренне рад познакомиться. А знаете, вы очень похожи на свой голос. Столь же цветущая и молодая.

Такая любезность еще более насторожила Аллу, и она сухо ответила:

— Благодарю за комплимент.

— Это не комплимент, а чистейшая правда! — воскликнул собеседник. — Чистейшей прелести чистейший образец!

Алла недовольно поморщилась.

— Впрочем, узнаю современных молодых женщин! Дела, дела — вот главное! Правнучки расплачиваются за своих прабабушек, которые жили неторопливо и годами ждали сначала взгляда, потом пожатия руки…

— Предлагаю перейти к делу, — прервала Алла. — Куда можно присесть?

— Ах, да! Заболтался, старый черт. Прошу!

Алла опустилась в черное кожаное кресло, неожиданно шикарное для такого облезлого кабинета, и взглянула в лицо адвоката.

— Я вас слушаю.

Возраст Геннадия Эммануиловича определялся с большим трудом. С одинаковым успехом ему можно было дать и сорок пять, и шестьдесят лет. Лицо выглядело моложавым, однако в углах глаз копились обильные морщинки, а лоб прорезала глубокая горизонтальная морщина, похожая на шрам.

Ростоцкий сидел, откинувшись на спинку кресла, и вертел в пальцах карандаш.

Минуты две они молча смотрели друг другу в глаза.

Наконец Алла спросила:

— Так о чем вы хотели поговорить?

Геннадий Эммануилович чуть изогнул края губ, что, вероятно, должно было символизировать улыбку.

— А вы не догадываетесь, милейшая Алла Сергеевна?

— Ничуточки не догадываюсь, милейший Геннадий Эммануилович, — в тон ему ответила Алла.

— Значит, не догадываетесь… Так, так… И, тем не менее, приехали минута в минуту, несмотря на пробки, — продолжил он. — Интересно, почему?

Раздражение Аллы росло.

— Вы пригласили меня поиграть в загадки?

— О, нет, ни в коем случае! — Он протестующее поднял левую руку, и Алла обратила внимание на чересчур длинные пальцы и слишком белую кожу ладоней. — Просто мне всегда было интересно изучать подсознательное в человеке.