Добавить в моё избранное
39 мин, 29 сек 19769
А?
И снова, будто в страшном сне, он летит по ступенькам на свой третий этаж — в лифт без мамы ему пока было ходить рано — от его веса тот бы просто не сработал, поэтому, быстро перебирая ногами, не разбирая дороги, маленький мальчик бежал домой, спотыкаясь, падая, разбивая коленку, но не прекращая движения. Вот уже показалась настежь открытая дверь соседки-кошатницы и ее пушистые питомцы растерянно толпились у порога, но Витя и не думал останавливаться. Забежав домой, он громко хлопнул за собой дверью и повернул ручку замка, лишь после этого позволив себе безвольным грузом осесть на пол.
Мама тоже выглядела обеспокоенной. В какой-то растерянности, словно давешние кошки, она, цокая, расхаживала по квартире в одном лифчике и трусах, порываясь то одеться, то начать готовить. На разбитую коленку и слезы на лице Вити она не обратила никакого внимания. За ее спиной обиженно взирала на нерадивого создателя недорисованная белочка.
Успокоиться у Вити получилось быстро — в конце концов, мало ли какие кольца могли носить бандиты. Неужели теперь честным людям нельзя носить железные кольца с черным камнем? Вите даже стало стыдно, что он так глупо убежал от обычного слесаря, или чем он там занимался. Мальчик даже хотел выйти и извиниться за свое глупое поведение, но выглянув в окно, увидел, что желтой машины во дворе больше нет.
Когда Витя уже готовился ко сну — залезал под одеяло и выбирал книжку, которую он вместе с мамой будет читать на ночь, в подъезде этажом ниже гудели какие-то взволнованные голоса, а на улице визжала сирена — так громко, что маме приходилось почти кричать. Получалось смешно, мама начала шалить и голос «Дениски» Драгунского звучал то как голос злобного командира на поле боя, то как угрожающий рев Конана-Варвара из мультфильма, и Витя то и дело покатывался со смеху.
На следующее утро приехал папа, и мальчик перед детским садом вышел встречать его вместе с мамой. В подъезде мрачные мужики толпились на лестнице — спускали какой-то темный, громадный вытянутый шкаф из квартиры кошатницы. В подъезде стоял странный запах, от которого у Вити закружилась голова, и мама предложила поехать на лифте. Толпа была и у подъезда — какие-то бабки стояли все в черном и наперебой причитали: «Ой, Ксенечка, как же так, божий же человек! Какая же сволочь ее так? Как-так затоптали? Ой, да что они понимают эти милиционеры!»
Мама поскорее провела его мимо голосящей массы поближе ко двору, там они уселись на скамейку. Папа появился вскоре — как всегда громадный, пышущий здоровьем — с румяными щеками, поигрывавший чемоданом в воздухе, словно тот был из пенопласта, со стороны электрички к ним приближался Степан Савушкин, подавлявший гигантским своим ростом тонкие свежепосаженные деревца во дворе и припаркованные машины, которые на его фоне казались почти игрушечными.
— Витенок! — папа присел на коленки, и сын бросился к нему. Из-под полы пальто папа извлек какое-то громадное, зеленое чудище со свирепым лицом и буграми мускулов. Чудище грозно скалилось из-за пластика упаковки. Папа нажал на какую-то кнопочку на спине монстра и тот издал грозный рык «Халк Смэш!». Восторгу Вити не было предела, но прежде чем вцепиться в упаковку и разорвать ее на мелкие кусочки, он поблагодарил отца и чмокнул его в покрытую шерстью щеку. По-честному Савушкин-младший не играл в игрушки — ему больше нравилось, когда те стояли на полке, но папа, похоже, сам не мог удержаться от покупки, поэтому Витя не смел хоть на секунду показать безразличие к гостинцу — все-таки папа старался для него.
Мать медленно и игриво, покачивая бедрами и вертя какую-то веточку в руках, тоже шла к отцу, и, подойдя, молча повисла на муже, блаженно прикрыв глаза. Витя обнимал их обоих — какие-же все-таки у него классные родители! Ему не хотелось их отпускать никогда — хотелось остаться вот так во дворе, прижимая их к себе, не обращая внимания ни на вой бабок у подъезда, ни на истерический кошачий мяв, раздававшийся как будто бы отовсюду, а только вдыхать тяжелый, мускусный аромат отца, вперемешку с тяжелыми духами, и легкий цветочный аромат матери. Но — Витя знал, что отец сейчас поднимется домой, отсыпаться после ночных поездов, а мама отведет сына в детский сад, и жадно вдыхал эти секунды.
Через парк они, вопреки обыкновению, не пошли — у кромки деревьев толпились какие-то люди в защитных костюмах и масках. Они поливали деревья из каких-то баллонов, закрепленных за спиной, и стволы покрывались белесым налетом. Мама сказала, что это обработка от клещей и жучков-короедов.
Елены Олеговны в детском саду не было. Вместо нее Витю и других детей на пороге группы встретила новая, не виденная им раньше воспитательница — молодая девушка, выглядевшая лишь немногим старше мамы — она представилась Алисой Дмитриевной, но попросила детей называть ее Алисой.
И снова, будто в страшном сне, он летит по ступенькам на свой третий этаж — в лифт без мамы ему пока было ходить рано — от его веса тот бы просто не сработал, поэтому, быстро перебирая ногами, не разбирая дороги, маленький мальчик бежал домой, спотыкаясь, падая, разбивая коленку, но не прекращая движения. Вот уже показалась настежь открытая дверь соседки-кошатницы и ее пушистые питомцы растерянно толпились у порога, но Витя и не думал останавливаться. Забежав домой, он громко хлопнул за собой дверью и повернул ручку замка, лишь после этого позволив себе безвольным грузом осесть на пол.
Мама тоже выглядела обеспокоенной. В какой-то растерянности, словно давешние кошки, она, цокая, расхаживала по квартире в одном лифчике и трусах, порываясь то одеться, то начать готовить. На разбитую коленку и слезы на лице Вити она не обратила никакого внимания. За ее спиной обиженно взирала на нерадивого создателя недорисованная белочка.
Успокоиться у Вити получилось быстро — в конце концов, мало ли какие кольца могли носить бандиты. Неужели теперь честным людям нельзя носить железные кольца с черным камнем? Вите даже стало стыдно, что он так глупо убежал от обычного слесаря, или чем он там занимался. Мальчик даже хотел выйти и извиниться за свое глупое поведение, но выглянув в окно, увидел, что желтой машины во дворе больше нет.
Когда Витя уже готовился ко сну — залезал под одеяло и выбирал книжку, которую он вместе с мамой будет читать на ночь, в подъезде этажом ниже гудели какие-то взволнованные голоса, а на улице визжала сирена — так громко, что маме приходилось почти кричать. Получалось смешно, мама начала шалить и голос «Дениски» Драгунского звучал то как голос злобного командира на поле боя, то как угрожающий рев Конана-Варвара из мультфильма, и Витя то и дело покатывался со смеху.
На следующее утро приехал папа, и мальчик перед детским садом вышел встречать его вместе с мамой. В подъезде мрачные мужики толпились на лестнице — спускали какой-то темный, громадный вытянутый шкаф из квартиры кошатницы. В подъезде стоял странный запах, от которого у Вити закружилась голова, и мама предложила поехать на лифте. Толпа была и у подъезда — какие-то бабки стояли все в черном и наперебой причитали: «Ой, Ксенечка, как же так, божий же человек! Какая же сволочь ее так? Как-так затоптали? Ой, да что они понимают эти милиционеры!»
Мама поскорее провела его мимо голосящей массы поближе ко двору, там они уселись на скамейку. Папа появился вскоре — как всегда громадный, пышущий здоровьем — с румяными щеками, поигрывавший чемоданом в воздухе, словно тот был из пенопласта, со стороны электрички к ним приближался Степан Савушкин, подавлявший гигантским своим ростом тонкие свежепосаженные деревца во дворе и припаркованные машины, которые на его фоне казались почти игрушечными.
— Витенок! — папа присел на коленки, и сын бросился к нему. Из-под полы пальто папа извлек какое-то громадное, зеленое чудище со свирепым лицом и буграми мускулов. Чудище грозно скалилось из-за пластика упаковки. Папа нажал на какую-то кнопочку на спине монстра и тот издал грозный рык «Халк Смэш!». Восторгу Вити не было предела, но прежде чем вцепиться в упаковку и разорвать ее на мелкие кусочки, он поблагодарил отца и чмокнул его в покрытую шерстью щеку. По-честному Савушкин-младший не играл в игрушки — ему больше нравилось, когда те стояли на полке, но папа, похоже, сам не мог удержаться от покупки, поэтому Витя не смел хоть на секунду показать безразличие к гостинцу — все-таки папа старался для него.
Мать медленно и игриво, покачивая бедрами и вертя какую-то веточку в руках, тоже шла к отцу, и, подойдя, молча повисла на муже, блаженно прикрыв глаза. Витя обнимал их обоих — какие-же все-таки у него классные родители! Ему не хотелось их отпускать никогда — хотелось остаться вот так во дворе, прижимая их к себе, не обращая внимания ни на вой бабок у подъезда, ни на истерический кошачий мяв, раздававшийся как будто бы отовсюду, а только вдыхать тяжелый, мускусный аромат отца, вперемешку с тяжелыми духами, и легкий цветочный аромат матери. Но — Витя знал, что отец сейчас поднимется домой, отсыпаться после ночных поездов, а мама отведет сына в детский сад, и жадно вдыхал эти секунды.
Через парк они, вопреки обыкновению, не пошли — у кромки деревьев толпились какие-то люди в защитных костюмах и масках. Они поливали деревья из каких-то баллонов, закрепленных за спиной, и стволы покрывались белесым налетом. Мама сказала, что это обработка от клещей и жучков-короедов.
Елены Олеговны в детском саду не было. Вместо нее Витю и других детей на пороге группы встретила новая, не виденная им раньше воспитательница — молодая девушка, выглядевшая лишь немногим старше мамы — она представилась Алисой Дмитриевной, но попросила детей называть ее Алисой.
Страница
8 из 11
8 из 11
