Гарвесте Аддамс и тайная комната

Размеренный стук капель сочившейся влаги сопровождал его путь по поросшему мхом и плесенью сумрачному коридору. Громадные колонны устремлялись вверх к темным сводам, что терялись во мраке пещеры, создавая устойчивое впечатление заброшенной древней гробницы. Воздух здесь был тяжелым, затхлым, скорее всего, сюда ни разу не долетало свежего ветра с поверхности. Пахло плесенью, пожелтевшими иссохшими костями и змеей. Поистине прекрасное место для отдыха и релаксации после работы.

— К-куда вы меня тащите? — дрожащими губами спросил Локхарт, в то время как его, особо не церемонясь, волокли прямо по полу. Его рука к этому моменту была сломана в двух местах, но он даже не чувствовал особой боли — всю ее перекрывал страх, который заставлял бешено биться в груди его трусливое сердце и грозился преждевременно задушить этого недотепу.

— Тише-тише, иначе мне придется проститься с вами раньше времени. Вы ведь этого не хотите?

— Вам… вам это не сойдет с рук! У вас будут крупные проблемы! Я — популярный автор! Я — ваш профессор!

— А я — Аддамс, сэр. — Всего секунду на Локхарта был направлен взгляд пронзительных изумрудных глаз, но этого хватило, чтобы его заткнуть. — И у нас не бывает проблем.

По стенам просторной галереи, в которую они попали, в виде изысканного орнамента были вырезаны фигурки змей, и Гарри подумал о другой змее — черной мамбе, оставленной в его спальне на кровати. Потом он заметил в дальнем конце зала смутные очертания каменного истукана, лицом немного напоминавшего обезьяну и сильно похожего на мать Ларча.

На полу впереди, прямо в луже грязной воды лежала девочка с шевелюрой узнаваемых, заметных издалека ярко-рыжих уизлиевских волос. Рядом с ней лежала тонкая черная книжица, из которой вырастал призрак темноволосого юноши, его смутный образ становился все отчетливее с каждой секундой.

— Гарри Поттер.

Гарри тяжело вздохнул, ранее приподнятое настроение мгновенно испортилось. Что, ну что он должен такого сделать, чтобы навсегда избавиться от этого проклятого имени?

— Волдеморт, я полагаю?

— Волдеморт?! — раздался придушенный возглас позади. На жалкое создание никто не обратил внимания.

— Да, это я. Как ты узнал меня?

— Я уже имел счастье в прошлом году познакомиться с твоей старшей версией. После я читал о тебе и разузнал много интересного. Том Марволо Риддл, сын Тома Риддла, сына Томаса и Мэри Риддл. Полукровка. Некоторые бы даже назвали тебя «грязнокровкой». Интересно, знают ли об этом незначительном факте биографии твои последователи?

— Молчать!

— Знаешь, ты все-таки самый настоящий глупец. Сила заключается не в самой крови. Сила в том, как ты ее используешь. — Какая-то серьезная, мрачная полуулыбка заиграла на его мертвенно-бледном, озаренном призрачным, тусклым светом, лице. — А ты, моя маленькая грустная змейка, совершенно не понимаешь, что тебе с ней делать.

— Как ты смеешь называть меня глупцом! Меня, величайшего мага со времен Салазара Слизерина!

— Зря хвастаешься, Том, тебе это не идет.

— Тогда умри! — яростно сверкая глазами, задыхаясь от злости, вскричало в ответ странное призрачное создание. — Умри!

После его бешеного выкрика каменное изваяние в глубине зала начало медленно разевать свой рот, а Гарвесте в это время обернулся к Локхарту. Он улыбнулся, и в этот раз его улыбка была намеренно пугающей.

— Пора и вам принести пользу, профессор.

Блондин попытался было отползти в сторону, но в итоге оказался в кольце неожиданно сильных рук, и внезапно его мир сузился до ослепительно белых зубов, а затем — такой же слепящей боли. Боль была безумной, и он кричал, кричал до хрипоты, но боль все не ослабевала. Ему казалось, его шея была в огне, его кожа пузырилась и лопалась и, обгоревшая, облетала клочьями на пол.

Гарри блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь потоком силы, текущей по его венам, согревающей его холодное сердце в своих теплых объятиях. У него не было настоящих клыков, как у Аддамсов прошлых веков, но он справлялся и так. Он прекрасно справлялся. Это было блаженство. Это была магия. Магия крови. Без нее его жизнь потеряла бы все свои краски.

Краем уха он мог слышать, как что-то зашуршало, поползло по полу в его сторону, но с той силой, с той магией крови, что сейчас бушевала в нем, он мог бы услышать и дыхание мыши за сотню ярдов. Времени на то, чтобы выпить больше, у него уже не оставалось, но больше было и не нужно. Он отбросил в сторону отслужившее свою службу тело и сам отпрыгнул назад, избегая встречи с огромным василиском. Глаза его горели зеленым пламенем, его испачканный в крови рот алым пятном выделялся на его бледном лице — весь его облик кричал о чем-то диком, безумном, древнем и необузданном.

Змея сделала очередной бросок, и снова промахнулась.