Гарвесте Аддамс и тайная комната

— Мерлиновы яйца! Этот… этот… Я требую, чтобы ты принес его в жертву!

Гарри про себя улыбнулся. Забавно, как быстро избаловались его маленькие друзья. Это так мило.

— Ну что ж, раз ты «требуешь»… О ком мы, собственно, говорим?

— Об этом… этом… несущем околесицу, беспардонном, бесхребетном, тупом, лижущем задницы имбициле, вот о ком!

— Я думаю, тебе пошло бы на пользу несколько занятий с дядей Фестером. — сказал Гарри, пристально рассматривая объект их разговора. Чуть не пляшущий от воодушевления златокудрый профессор, по-видимому, так и не выучил свой урок. Что ж. Любой Аддамс с удовольствием принимает вызов. — Он научил бы тебя ругаться по-немецки, и тогда тебе никто не смог бы помешать поносить всех вокруг сколь душе угодно.

— Мои любезные друзья, валентинконосные купидоны! — гордо, словно выступая перед публикой на вручении Нобелевской премии, произнес Локхарт. — Они с радостью помогут нам сегодня вручить объекту страсти наши сердечные признания!

Драко опустил голову на сложенные руки:

— Заткните его, пожалуйста!

— Всему свое время, дорогой.

Первого гнома, попытавшегося доставить валентинку слизеринцу, нашли пришпиленным за уши к потолку, второго — с отрезанными ногами, засунутыми в рот бедняги, а третий плавал лицом вниз в Черном озере. После этого посланцы любви словно испарились.

— Вы слышали? Министерство арестовало Хагрида!

Гарри задумчиво покусывал перо, пытаясь сосредоточиться на параграфе, посвященном восстанию гоблинов 1740 года. Ниже шел параграф, посвященный восстанию гоблинов 1741 года. Встревоженный гул разговоров в слизеринской гостиной проходил мимо его ушей.

— Они признали его ответственным за открытие Тайной комнаты в первый раз!

— Дурацкое эссе на триста слов! — бормотал Блейз, с яростью глядя на тот же учебник по истории, словно надеясь испепелить его взглядом. — Чертов Биннс!

— Все его петухи найдены зарезанными, обескровленными! Должно быть, он использовал их кровь, чтобы сделать надпись на стене!

Перо Гарри скрипело по пергаменту, замирало на минуту, пока он сверялся с учебником, и продолжало скрипеть. Он во всем любил тщательность.

— Говорят, Дамблдор тоже пропал.

— Скатертью дорога!

— Заткнитесь вы, наконец! — с треском надвое переломилось перо, которое сжимал в руке не выдержавший Драко. — Я собираюсь закончить школу в этом веке, черт побери! И если вы не заткнетесь сейчас же, я заставлю вас замолчать навсегда!

— Успокойся, дорогой, — тихо произнес, не разжимая губ, Гарри, все так же сосредоточенно работая над заданием. — Дыши глубже и думай о чем-нибудь хорошем.

Блейз нервно рассмеялся:

— Тебе ли об этом говорить?

— Я всегда думаю только о хорошем, мой милый.

Какое-то время стояла тишина, потом раздалось хлопанье портрета, закрывавшего вход в гостиную.

— Черт побери!

— Грейнджер нашли окаменевшей!

Теперь тишина стала мертвой, такой, какая бывает только ночью на кладбище. Никто не смел двигаться, казалось, не дышал, и даже глаза застыли на лицах всех присутствующих в тот момент, когда были произнесены роковые слова. Спустя мгновение звук отодвигаемого стула, затем — удаляющиеся шаги — позволили всем выдохнуть.

Гарри всматривался в глубину хрустального шара и тихонько напевал про себя. Неподалеку Клеопатра II раскачивалась в такт, несмотря на полнейшее отсутствие ветра здесь, в глубине подземелий. Он чувствовал спокойствие и умиротворение, как в ту ночь, когда он танцевал в лесу при свете звезд в окружении акромантулов.

Образы на темной непроницаемой поверхности шара кружились и исчезали, сменяя друг друга, все быстрее и быстрее, пока не сложились в единое целое, открывая ему все то, что он хотел узнать.

Он снова проглядел содержимое своего школьного сундука. Не считая засушенной головы эльфа, там не было ничего, кроме оружия. Все его книги и другие школьные принадлежности были аккуратно сложены на прикроватной тумбочке в его спальне. Его взгляд скользнул с блестящих стержней спиц, лежавших рядом с миниатюрным скальпелем для препарирования, дальше на остро заточенные золоченые лезвия двуглавого метательного топорика и, наконец, на его любимые стальные ножи. Они до сих пор были запечатаны для сохранности в пластиковые чехлы. В этом году у него пока не возникало веской причины ими воспользоваться.

Возможно, ему не придется использовать их и сегодня. Должно быть достаточно самой магии Аддамсов. Лишняя практика ему не помешает.

Гарвесте послал яркую улыбку окружавшим его теням. Те съежились и отпрянули от него.

— Вот вы где, мистер Локхарт. В конце концов, и вы сможете принести пользу обществу.

Профессор Защиты от Темных Искусств не успел даже вскричать в ужасе, как был объят всепроникающей непроглядной тьмой.