Вещество

— Как не появлялась? — у меня внутри всё оборвалось. Действительно, сегодня я не провожала её до школы. По причине того, что попёрлась окольными путями через частный сектор, посмотреть, уехал ли Серёжа. И о чём я только думала? Как я могла быть такой идиоткой? У меня тряслись руки, когда я вытаскивала мобильник и набирала Олесин номер. На звонок она не ответила. Выждав минут десять — эти минуты показались мне бесконечностью — я набрала снова. Олеся не ответила. Что было потом, я помню смутно. Я выбежала из здания почтамта, едва не вышибив двери — Верка что-то кричала мне вслед, но я её не слушала. Потом я в панике металась по улицам, бросалась к прохожим, приставая к ним с одним и тем же вопросом — вы не видели девочку, девять лет, светлые волосы, красная куртка? Нет, никто не видел. Люди смотрели на меня с испугом, наверное, я выглядела, как сумасшедшая. Полагаю, что со мной и вправду произошло кратковременное помутнение рассудка, и это было вполне объяснимо. У меня перед глазами стояло то окровавленное тело на носилках, и я не могла избавиться от жуткой мысли, что Олеси, возможно, уже нет в живых.

Я пришла в себя в скверике возле старого кинотеатра. Меня всю колотило, во рту пересохло, сердце просто выскакивало из груди. Я в изнеможении опустилась на лавку, пытаясь отдышаться. Успокойся, говорила я себе, соберись с мыслями. Где она сейчас может быть? Подумай. Возможно, ничего страшного не случилось, она просто ушла куда-то с Лёней. Куда? Может, Саша знает, Лёня всё-таки его сын? Хотя нет, спрашивать о чём-то Сашу сейчас бесполезно, он даже при разговоре со следователями еле ворочал языком. Кстати, следователи. Возможно, они всё еще там. С утра на улице было не протолкнуться от милиции и штатских. Что мне мешает пойти и обратиться к ним за помощью, прямо сейчас? Я поднялась с лавки и направилась в частный сектор.

К несчастью, улица уже обезлюдела, даже милиции поблизости не было видно. Зато возле Сашиного дома стояла чёрная Мазда. Верка не ошиблась — «ведьмы» с усадьбы действительно были здесь. Может, они что-нибудь знают? Сашка, конечно, отморозок, но его сестра — женщина вменяемая, попробую обратиться к ней. Калитка была нараспашку, и войдя во двор, я услышала, что из Сашиного дома доносятся истошные бабьи визги. Так орать может только женщина, разъярённая до предела. Уж я-то знаю. При других обстоятельствах я бы тут же развернулась и ушла, не хватало мне ещё вмешиваться в чужие семейные разборки. Но у меня пропал ребёнок. Придётся им отвлечься от своей задушевной беседы и ответить на мои вопросы. Толкнув дверь, я вошла в прихожую. В нос мне ударил такой густой смрад гнилого мяса, что горло мне сдавил рвотный спазм. Я инстинктивно зажала нос и рот ладонью. «Как в морге, в котором отключились все холодильники», мелькнуло у меня. Не помню, где я вычитала эту цитату. Кажется, в каком-то детективе. Из прихожей я видела часть комнаты. Марта, Сашина сестра, стояла вполоборота ко мне, лицом к Саше, который сидел на диване с видом провинившегося малолетки. Её дочь Мария — Сашина племянница — стояла чуть поодаль, почти ко мне лицом, но меня она в упор не замечала. Она смотрела просто перед собой, прижав ладошку ко рту, и её позу и выражение лица можно было охарактеризовать одной короткой фразой: «Всё пропало!» Марта орала. Именно её вопли я слышала во дворе. Она была вне себя в ярости, и казалось, готова была растерзать Сашу. В чём конкретно заключались её претензии к братцу, определить было сложно, так как её речь являла собой поток отборной брани — «засранец», «идиот» и «кретин безмозглый» было ещё самым безобидным. Каждый свой эпитет Марта сопровождала хлёсткими оплеухами. Саша даже не пытался сопротивляться, а только тихонько охал, мычал и мотал головой. Я наблюдала за этой сценой, разинув рот. Не каждый мужик в городке рискнул бы полезть в драку с психопатом Сашей, а тут его нещадно валтузит женщина хрупкой комплекции. Похоже, Саша действительно боялся её не на шутку. И судя по всему, Марта была человеком куда более страшным и опасным, чем её отмороженный братишка.

Я сделала шаг вперёд и тут же вляпалась во что-то вязкое и клейкое. Взглянув себе под ноги, я увидела на полу прихожей пятна какой-то субстанции — не крови, это было больше похоже на засыхающий гной. Запах мертвечины стал ещё отчётливее, к горлу снова подкатила тошнота, и у меня перед глазами вдруг поплыли мерзкие образы -бесформенные обрубки гниющей плоти, скользкие и сочащиеся, испещрённые чёрными кратерообразными порами, в которых копошатся белёсые черви. Я невольно попятилась, и взгляд мой упал на входную дверь. Рама двери была заляпана той же субстанцией, но пятна здесь больше походили на следы от чьих-то пальцев — как будто тут кто-то стоял, вцепившись в дверной проем.

Борясь с тошнотой, я медленно отступила за калитку. К счастью, Каялевичи были слишком поглощены своей семейной ссорой, и я осталась незамеченной. Стоит ли говорить, что у меня отпало всякое желание обращаться к ним с вопросами.