Горизонты тьмы. Яд из бездны. Постапокалипсис

— Прогуляться никто не хочет?

— Демидов сказал, что их предупредят о нашем визите, — Суворов спрятал книгу за пазуху и взял в руки автомат. — Но, кажется, нас особо не ждут.

— Не всё так просто, — отозвался Некрасов. — У них беспокойное хозяйство и гостей здесь не любят.

Выходить из тёплой коробки не хотелось, но смотрели все на него. Повесив автомат на плечо, он открыл верхний люк и высунул голову. Пока всё было спокойно. Грудой железа впереди возвышался старый рыбзавод. Дурной запах гниющих отходов резко ударил в нос. Он услышал приглушённый прибоем рокот и поёжился.

— Всё больше и больше, — прошептал он. — Как же я не люблю этих ребят.

Выбравшись на броню, Некрасов сразу же заметил сотни оборванцев, которые медленно и бесцельно бродили по мокрому песку. Фактория была огорожена двойным забором из колючей проволоки, а по всему периметру из песка торчали заострённые колья и пруты. Со стороны могло показаться, что база заброшена. Но из трубы над ржавой крышей курился дым. У причала стояли покрашенные катера, а из глубин ангара доносился чей-то хриплый бас.

— Пошевеливайтесь! — крикнул Некрасов. — У тварей собачий нюх, скоро просекут, что мы здесь и полезут на запах.

Он спрыгнул на землю и осмотрелся по сторонам.

Откуда-то из-за деревьев доносилось нечленораздельное мычание и треск сучьев.

— Предлагаешь, пешком? — бросил Суворов. — Отсюда до ворот метров триста, пара тысяч жмуров. От нас даже клочьев не останется.

— Пошли! — позвал Некрасов. — Задрайте люк, чтобы не появились лишние пассажиры.

Некрасов двинулся к бетонному столбу на котором висела посиневшая от окислов корабельная рында. Столб одиноко торчал из песка и был виден со всех сторон.

— Нас доставят по воде, и если эти придурки сделают всё оперативно, проблем не будет.

Некрасов огляделся по сторонам и беспокойно поправил на плече ремень автомата.

— Однажды мне с приятелями пришлось полчаса барахтаться в холодном море. Чтобы упыри не достали.

— Жмуры плавать не умеют, — усмехнулся Швед. — Но в воду полезут всё равно.

Некрасов подошёл к столбу и дёрнул за колокольный язык. Над дюнами разнёсся тонкий, мелодичный перезвон.

— Услышат? — Суворов хладнокровно дослал патрон. — Я про тех, что внутри?

— Надо чтобы услышали. Иначе нам крышка.

Некрасов дёргал за язык до тех пор, пока на втором этаже рыбачьего домика не открылось окно. В проёме замаячила патлатая голова, затем показалась рука и до слуха донеслось несколько крепких выражений.

— Это Гарпун. Сволочь редкостная, но общаться можно, — пояснил Некрасов. — Сейчас пришлёт моторку.

Он посмотрел на Шведа и заметил, что из БТРа тот прихватил огромный рюкзак.

— Что у вас там?

— Тебя не предупредили? — Суворов хлопнул по рюкзаку, — Рыбаки вытащили не всё. Кое-что по-прежнему лежит на дне, и нам потребуется водолазное снаряжение.

Они услышали как вдали зарычал жмур. Твари их заметили, и над морем разнёсся многоголосый утробный стон. Один за другим, жмуры поворачивали в их сторону и жадно, по-звериному, тянули ноздрями воздух.

— Проклятье! — прошептал Некрасов. — Пошли к воде.

Они добежали до полосы прибоя и остановились у кромки. На берег накатывали мутные волны, ветер завывал в прибрежном камыше. Заняв круговую оборону, они напряжённо поглядывали на причал, где два пьяных рыбака пытались снять с кнехта канат.

— Уроды! — протянул Суворов. — Слишком долго копаются.

— Моли Бога, чтобы не передумали! — Некрасов мрачно покосился на приближающуюся серую толпу. — Можем вернуться в БТР, но в таком случае прощай задание.

Серые жуткие лица, перекошенные рты, безумные белые глаза и неприятный, пока ещё слабо различимый запах.

Они напоминали людей, и к этому нельзя было привыкнуть. Некрасов не мог отделаться от ощущения, что это страшный спектакль, что рано или поздно эти люди снимут маски, и он увидит их настоящие лица.

— Патроны не жечь! — бросил Суворов. — Задача продержаться пять минут.

Зомби шли на запах живой плоти. Неповоротливая визгливая толпа, которая подчинялась единственному инстинкту жуткому голоду, заполонила береговую полосу. Некрасов почувствовал, что ужасное зрелище вводит его в ступор: руки опустились, на лбу выступил пот.

Сталкиваться с тварями ему доводилось и раньше, но не с таким количеством голодных и свирепых. Год назад он попал в переделку, из которой едва выбрался живым. Дурные воспоминания, кошмарные сны, боль от полученных ран. Он вернулся в «Треугольник» и на неделю заперся в кубрике.

— Огонь! — рявкнул Суворов.

Треск выстрелов оглушил. Некрасов рефлекторно дёрнул за спусковой крючок, и его старенький АК выплеснул очередь пуль.