Готрим

Жрицу одолевали сомнения, когда селяне стали тихо перешептываться между собою. Она понимала всю тяжесть ответственности, которая ляжет на нее после принятого решения, каким бы оно ни оказалось. Ее лицо было суровым и погруженным в тягостные размышления, когда она слушала их приглушенные голоса: «Герой вернулся… Рыцарь-чудовище снова обрел плоть»…

X

«Поистине, я думал, что пришел мой конец. Мрачные облака судьбы сомкнулись надо мною, призрачные щупальца смерти тянулись, неся расплату за все совершенные мною преступления. Обессиленный и отчаявшийся, я окончательно сдался. Смирившись со своей участью, я готов был угаснуть навсегда. Однако та же самая судьба, или, быть может, совершенно неправдоподобная случайность вдруг распахнула дверь моей темницы. Я ничего не слышал, не видел и не чувствовал — я просто умирал. Но меня вынесли на свет, доставили в селение и напоили кровью заключенного… Я не победил свое проклятие — его оборвет только моя смерть… Но мне стало известно, что и Родгир Адэлрик, славный рыцарь-чудовище, не смог окончательно отбросить свою ужасающую потребность, а лишь удовлетворял ее с помощью тех, по отношению к которым это было не преступлением, а справедливым возмездием за тяжкие грехи… Эти жители видят во мне второго героя. Они твердят, что мудрый рок вложил мне в руки священную реликвию, а затем послал испытания, чтобы проверить мою волю. Поистине, я не знаю, прошел ли я эту мучительную пробу… Но что мне кажется совершенно точным, так это то, что я уже не смогу остаться прежним… Мне никогда не победить своего демона, но и мириться с ним так, как раньше, больше нельзя… Я выдержал напряженную схватку с ним, в которой никто из нас бы так и не одержал победу… Если бы не мои спасители. Они могли бы просто прикончить меня… Кажется, я им обязан… Им, и всем тем, кто способен увидеть в вампире не только кровожадное исчадие Бездны. Кажется, я могу повторить судьбу того, чью могилу я неосмотрительно потревожил. Во сяком случае я уже, все равно, не смогу быть прежним»…

Он отложил перо, встал и подошел к зеркалу. Его меч стоял, опертый о небольшую тумбу. Он посмотрел своему отражению в глаза. Его лицо снова было почти человеческим, но он хорошо знал все значение этого «почти»…